а главное – органы внутри оказались словно опалёнными.
– Внутренний ожог, – пробормотал детектив.
Громов кивнул, и его лицо слегка дёрнулось – то ли от усталости, то ли от чего-то, что он ещё не сказал.
– Такое ощущение, что что-то изнутри уничтожало её тело, но при этом снаружи повреждения минимальны.
Павлов прикрыл лицо рукой, словно пытаясь согнать нахлынувший озноб.
– Но это невозможно…
– И тем не менее, – Громов наклонился к своим записям, вытащил лист с выпиской вскрытия и провёл пальцем по строчкам. – Внутренние органы обуглены полностью. Лёгкие, сердце, печень – всё. Словно сгорели изнутри, без единого следа пламени снаружи.
Мезенцев нахмурился, стараясь осмыслить услышанное.
– А что с гортанью?
Громов замер, потом медленно поднял глаза.
– Цела.
Детектив резко взглянул на него.
– Совсем?
Эксперт коротко кивнул.
– Ни единого повреждения. Как и у Софьи Лебедевой.
В комнате повисла гнетущая тишина.
Мезенцев отошёл от стола, выпрямился, сцепил руки за спиной. Взгляд его был устремлён куда-то в даль, но мысли кружились в голове, как рой ос.
– Коль… – осторожно позвал Павлов.
– Это не просто странность, – тихо сказал детектив, не поворачиваясь. – Это закономерность.
Громов тяжело выдохнул и, поколебавшись, добавил:
– Есть ещё один момент.
Мезенцев обернулся.
– Когда я проводил вскрытие Софьи Лебедевой, я не обратил на это внимания, но теперь… – Громов сцепил пальцы. – Обе девушки были девственницами.
Павлов резко поднял голову.
– Что?
– Я тогда не придал этому значения, – хмуро произнёс эксперт, – но теперь, когда тот же факт выявился у Марии Грековой, я задумался. Возможно, это просто случайность, но… – Он сжал губы в тонкую линию.
Мезенцев подошёл ближе, пристально глядя на него.
– Вы хотите сказать, что убийца выбирает именно девственниц?
Громов неопределённо пожал плечами.
– Я пока не знаю, закономерность ли это, но факт остаётся фактом. Обе жертвы были девственницами, и обе погибли… таким образом.
– Я решил, что вам стоит знать.
– Вы правы, – сухо ответил детектив. – Это важная деталь.
Мезенцев нахмурился, повернулся к Громову и задал вопрос, который не давал ему покоя:
– Вы точно уверены, что тело находилось в воде два месяца? Как именно вы это определили?
Судебно-медицинский эксперт поднял голову, поправил очки на переносице и медленно выдохнул, словно собираясь с мыслями.
– Я основываюсь на нескольких показателях, – начал он, сцепляя пальцы. – Во-первых, состояние кожи. Как я уже говорил, её структура изменилась не так, как обычно бывает после длительного пребывания в воде. Вместо разложения мы наблюдаем обезвоживание, что само по себе уже странно. Но ещё один важный фактор – водные организмы.
– Организмы? – переспросил Павлов, хмурясь.
Громов кивнул.
– Водоросли, личинки насекомых,