приподнял бровь.
– Не желаете потанцевать, месье?
Секунду он медлил.
Но затем протянул ей руку.
– С превеликим удовольствием, мадемуазель.
И они шагнули в центр зала.
Гости зашептались.
Отец сжал кулаки.
Виконт д’Арманьяк хмуро нахмурился.
Но Ферида не слушала их.
Она чувствовала только одно – как тепло его ладони касается её пальцев, как сильная рука уверенно ведёт её в танце.
И как впервые за долгие годы она делает то, что хочет сама.
Танец начался.
Медленный, почти церемониальный, с плавными поворотами, с осторожными, выверенными движениями, которые требовали от партнёров идеального баланса, совершенного понимания друг друга. Этот танец был не просто светским развлечением, но перформансом, игрой взглядов, едва заметных прикосновений, молчаливых обещаний, спрятанных между движениями.
Ферида чувствовала, как Антуан ведёт её, но не так, как это делали другие. В его прикосновениях не было ни намёка на притяжение собственности, на власть – лишь осознание, что перед ним не просто наследница, не просто выгодная партия для брака, а человек, женщина, которая может выбрать свою судьбу.
– Смелый поступок, – его голос был низким, почти насмешливым, но в этой насмешке звучал и интерес.
– Танец? – её голос был спокоен, хотя сердце билось так, что она едва слышала музыку.
– Вы прекрасно понимаете, что не сам танец, – он сделал шаг, ведя её в следующем круге, и наклонился чуть ближе. – Вы только что продемонстрировали всем этим людям, что у вас есть выбор.
Ферида сдержала улыбку.
– А если я просто хотела потанцевать?
– Если бы это было так, вы бы выбрали виконта д’Арманьяка.
Ферида почувствовала, как что-то искрится в воздухе между ними. Это было нечто совсем новое, не похоже на все те искусственные разговоры, что она вела долгие годы, поддерживая пустые светские беседы.
– А если я люблю сюрпризы?
– Тогда, мадемуазель, мне стоило бы быть настороже.
Он сказал это с лёгкой улыбкой, но в его глазах мелькнуло нечто большее – тень чего-то более сложного, глубинного, почти неуловимого.
Ферида хотела спросить, что он имеет в виду, но прежде, чем она успела открыть рот, музыка оборвалась.
И вместе с ней обрывался момент.
Она почувствовала, как вокруг них замер зал.
Виконт д’Арманьяк стоял у края танцевальной площадки, глядя на неё с выражением холодного недовольства. За его плечом был отец – он не сказал ни слова, но его лицо сказало всё.
Ферида знала: её ждёт наказание.
Но сейчас, в эту последнюю секунду, когда Антуан всё ещё держал её руку, когда в его глазах всё ещё читался тот же немой вопрос…
Она чувствовала только свободу.
Свобода длилась мгновение.
А затем – как звук стекла, разбившегося в дальнем конце зала, – реальность ворвалась обратно.
Ферида почувствовала, как рука Антуана медленно