мало на тот момент.
– Она приехала, Рут! – Девушка в бордовом платье была всего на пол головы ниже Хелен, имела чудесные светлые волосы, подвязанные темной лентой. Она обратилась к кузине, а значит, могла быть только Элизабет. Её голубые глаза светились радостью знакомства, которое Хелен в этот момент совсем не разделяла. Элизабет широко улыбалась.
– Здравствуй, Хелен, мы соболезнуем твоей потере, но надеемся, что тебе будет хорошо с нами. Я Рут, это Элизабет. А это наша экономка миссис Гибсон. Она работает у нас уже десять лет, – голос у Рут был приятный, если бы бархат мог говорить, он говорил бы именно её голосом. Волосы, такие же светлые как у сестры были убраны назад и заколоты шпильками. Она вела себя гораздо сдержаннее и в ней чувствовалась уверенность. Лицо у неё было чуть заостренное к подбородку и с низким лбом.
Хелен кивнула, принимая соболезнования.
– Спасибо. Я тоже надеюсь на это. У меня было время справиться со своим горем, надеюсь, что мне придется пролить слезы только на кладбище.
Хелен почувствовала очередной укол в сердце. Дядя похоронил отца без неё, даже не сообщил, когда были похороны, не послал за ней. Франсин в своем письме ничего по этому поводу не писала. Хелен чувствовала себя изгоем и не представляла, что могло быть хуже.
– Мы поможем тебе, – Элизабет положила ладонь на руку Хелен, участливо глядя в глаза. – Отец занят на шахте, с тех пор, как там нашли золото, помимо угля, так что поручил нам заняться тобой.
– Наверное, ты очень устала с дороги. Мы покажем тебе твою комнату, а потом весь дом и сад, когда ты захочешь.
Хелен и не заметила, как её вещи взял Бартоломью и уже понес наверх, в указанную миссис Гибсон комнату. Элизабет взяла Хелен под руку, а Рут передала сумку, с которой та не расставалась всю дорогу горничной, и все трое пошли наверх.
В сравнении с домом в Бристоле дядино поместье удивляло своими просторами. Там, в аптеке пространства казалось меньше из-за темной обивки в передней части дома, здесь же, наоборот, в большом пространстве темный цвет обитых шелком стен по старой моде не стеснял. Жилая часть бристольского дома оформлялась светлее и уютнее, они придерживались светлых тонов и нежных цветов обивки стен и мебели. Здесь же везде была отделка из красного дерева, темно-зеленая и бордовая обивка стен, высокие потолки с витыми люстрами и светильниками на стенах. Ковровый настил на лестнице заглушал шаги. В тишине они поднялись на второй этаж, Хелен рассматривала картины на стенах: портреты живущих тут Рут и Элизабет Шоу, а также их отца – её дяди Тайрона Шоу с красивой женщиной – его женой, Анной Шоу. Франсин ничего не писала о миссис Шоу, как и дядя. А заботу о Хелен поручили дочерям – неужели их мать тоже умерла? Хелен решила немного погодить с расспросами о семье. Сначала она хотела узнать, где будет жить. Отведя взгляд от лица на портрете, она шагнула за кузинами, выделяющимися яркими пятнами посреди этого мрака, дальше по коридору.
– Твоя комната рядом с нашими, – щебетала Элизабет. На её лице ясно отпечаталось