в тёплую сухую погоду, не гнушаясь в виде подвига снять скальп с женщины шошонов, справляющей нужду в кустах.
У них было много врагов из различных племён, но самыми крутыми мне показались именно ассинибойны. Когда толстые черноногие снежной зимой обжирались мясом бизонов и травили друг дружке героические байки о проведённом в походах лете, ассинибойны могли пробраться в их лагерь и увести лучших коней, привязанных возле шатров, без единого выстрела. А наутро пухлогубые пикуни удивлённо хлопали глазами, уставившись на стрелу, оставленную им ассинибойнами в центре большого лагеря. Это был их фирменный знак, типа: мы вам стрелу, а вы нам коней. Некая символическая печать, подтверждающая их воинскую славу.
И вообще, ассинибойны предпочитали самую плохую зимнюю погоду для своих военных рейдов, в которую ни один уважающий себя черноногий не вышел бы из типи даже для оправления нужды.
Врезалась их молодецкая удаль в мою детскую память своей лихой отмороженностью.
В 1987—88 г. наш 350-й десантный полк участвовал во всеармейской операции «Магистраль», задачей которой было освободить от влияния бандформирований перевал Сатукандав и разблокировать автомобильную горную трассу в провинцию Хост.
Мы ушли в горы 22 декабря 1987 г., а спустились 22 февраля 1988 г. За эти два жёстких месяца афганской зимы мы спали по четыре часа в сутки, потому что ночью несли караулы на постах, называемых просто «дырка». Спали мы на восточной стороне высоты 3065, а с запада располагались огневые укреплённые точки, частично вырытые, частично выложенные кладкой с бойницами из плоских камней. Два часа на «дырке», два часа спишь (если ночь) или совершаешь развед-поисковые рейды (если день).
Однажды погода люто испортилась, подул ледяной ветер, перед которым человек был беззащитен на такой высоте. Мы с Витьком Зинченко, верным моим односумом из Казахстана, отстояли свои часы и отправились в палатку. Я тогда был старшим всего отделения из 10 огнемётчиков и нёс ответственность за личный состав и чётко выполняемую ими службу.
Замёрзли мы, конечно, и спать хотелось, поэтому без лишних разговоров залезли в свои спальники. Я был счастливым владельцем трофейного спальника «US ARMY Arctic» на гагачьем пуху. Он был лёгким и тёплым – в отличие от вечно сырых и тяжёлых стёганых ватных спальников. Вес был важным фактором в горах, многие даже еды по-минимуму брали и скидывали всё, что можно, кроме боекомплекта. До этого у меня был лёгкий пакистанский спальник, в котором я мёрз под утро даже летом, ибо перепад температур в высокогорье был значительным.
Вроде всё норм, тепло, и спать бы уже пора, но – не могу, тревожит что-то. За хлипким трепещущим брезентом палатки завывает снежная вьюга. И так лягу, и сяк, и одноклассниц вспомню, и дни до ДМБ посчитаю – не спится! Сердце колотит, на душе рябь тревожная неясного происхождения.
И тут вспомнились мне ассинибойны: уж эти красавцы такую бы погоду не пропустили и воспользовались сей милостью духов горного ветра для своей неоспоримой воинской