погодка-то нынче суровая – в самый раз для ассинибойнов!
Сало
Когда служил срочную в Афгане, мне попалась статья в «Комсомолке» про «индейцев из Верх-Кукуи» (до сих пор храню). В ней рассказывалось про молодых людей, которые съехались со всего СССР на Алтай и там создали индейскую общину «Голубая Скала» (так переводилось название Коккайя с алтайского языка), жили себе традиционной индейской жизнью, и в ус не дули. Надо же, я с детства о таком мечтал! Братья по Красной тропе, по духу! Я взлелеял мечту, что если выживу, то после демобилизации уеду к этим людям, чтобы жить в гармонии с природой и скакать на коне по диким горам Алтая. Статейку ту аккуратно вырезал, да матери в Союз отправил, наказал строго, шоб сховала в надёжном месте.
Война окончилась через два года и гражданка закружила меня в круговерти из женского полу, пацанских пьянок и постылой работы. Страна, ввергнутая горбачёвской перестройкой в хаос и беспредел, находилась на грани выживания. Менялся политический строй, рушились традиционно-братские отношения, ломались понятия, судьбы и люди. В этой адской круговерти мне, хапнувшему адреналин войны, срывало крышу, и я кидался в самые авантюрные дела – лишь бы не было тоскливо и скучно. Бесконечные гулянки, потасовки, разборки, грабежи и кратковременные работы. В общем, по сути, мне не было места в той жизни.
Однажды я натыкаюсь на журнал «Смена», в котором на обложке были те самые индейцы из Кукуи. А в статье было написано, что они поднабрались житейского опыта и собираются продвигаться в дикие горы для автономного существования. Ого, офигенно как: то, что доктор прописал!
Дома я откопал сохранённую статью, присланную с Афгана, перечитал и неожиданно понял, что должен быть там! Моя боевая подготовка по выживанию в горно-пустынной местности должна пригодиться им. Когда созрело чёткое намерение, я написал индейцам в общину, а так как адреса не знал, то написал просто: «Алтай, Верх-Кукуя, индейцам». Через время мне ответил Орлиное Перо, основатель и лидер общины. Задал пару тестовых вопросиков о моём познании индейской вселенной, а после моих ответов во втором письме написал просто: приезжай.
Я стал собирать денежные средства и тут, неожиданным магическим образом, обрёл индейского попутчика. Это был паренёк с новозаселённой улицы Жмайлова (нам, кстати, враждебной) – некто Вова, с погонялом «Мопед». Ему было 17 лет, и он двигался с враждебной нам уличной группировкой, занимался боксом, от которого имел два тяжёлых нокаута и боготворил Тайсона. Как-то он к нашей братве приклеился, смешной такой, с золотой фиксой и лопоухими ушами. Хотя, если честно сказать, в мой стереотип книжно-киношного индейца не укладывался. Он меня уважал тогда за ходившую за мной славу безжалостного уличного бойца, и это было мне непонятно: ну, разбил пару наглых нюшек, и что?..
Как-то, помню, разоткровенничался и говорю ему:
– Вот лазите вы по моему району, гопота шкодлявая, дурью маетесь, а мы в детстве в индейцев