rel="nofollow" href="#i_051.jpg"/>
Когда последний из его отряда пронесся по извилистой дороге и скрылся из виду, барон Конрад встряхнулся, словно отгоняя одолевавшие его мысли. Затем он медленно выехал на середину моста, где развернул коня так, чтобы встретиться лицом к лицу с приближающимися врагами. Он опустил забрало шлема и закрепил его, а затем проверил, что меч и кинжал свободно висят в ножнах и при необходимости их легко выхватить.
Преследователи неслись вниз по крутой тропинке с холма. Спустившись к мосту, они натянули поводья, потому что путь им преградила неподвижная закованная в сталь фигура на огромном боевом коне, тело которого было покрыто потом и пятнами пены, а широкие, красные ноздри тяжело раздувались.
Одна сторона моста была ограждена невысоким каменным барьером, а другая не была ничем защищена от глубокой, медленно текущей воды внизу. Это было опасное место для нападения на отчаявшегося человека, облаченного в непробиваемые доспехи.
– Вперед! – крикнул барон Генрих, но ни один человек не шевельнулся в ответ, а закованная в доспехи фигура неподвижно и прямо сидела на тяжело дышащей лошади.
– Как, – воскликнул барон Генрих, – вы боитесь одного человека? Тогда следуйте за мной! – и он пришпорил коня, направляясь к мосту.
Но по-прежнему никто не двинулся с места, и хозяин Труц-Дракена снова осадил своего коня. Он развернул коня, обвел взглядом бесстрастные лица своих спутников, и в его глазах под решеткой забрала начал разгораться гнев.
Барон Конрад расхохотался.
– Что же, – воскликнул он, – вы все боитесь одного человека? Неужели среди вас нет никого, кто осмелился бы выйти вперед и сразиться со мной? Я знаю, барон Генрих, ты не побоялся отрубить руку маленькому ребенку. Неужели тебе не хватает мужества встретиться лицом к лицу с его отцом?
Барон Генрих заскрежетал зубами от ярости, оглядывая лица своих воинов. Его взгляд задержался на одном из них.
– О! Карл Шпиглер, – крикнул он, – у тебя арбалет, пристрели-ка этого пса! Нет, – поправил он себя, – доспехи защитят его; пристрели коня, на котором он сидит.
Барон Конрад услышал его слова.
– Ты трусливый негодяй! – закричал он. – Стой, не стреляй в доброго коня. Я спешусь и буду сражаться с вами.
После чего он соскочил с лошади и, повернув голову животного, хлопнул его по боку. Конь сначала побежал рысью, затем пошел к дальнему концу моста, там остановился и стал щипать траву, росшую рядом с дорогой.
– Ну! – яростно воскликнул барон Генрих. – Теперь-то он вам не страшен, собаки! Ату его! Вперед!
Путь им преградила неподвижная закованная в сталь фигура на огромном боевом коне
Всадники медленно пришпорили своих лошадей, подъехали на мост и направились к человеку, который, крепко сжимая огромный двуручный меч, одиноко стоял там, преграждая проход.
Барон Конрад взмахнул мечом над головой, на лезвии дважды сверкнуло солнце. Не дожидаясь нападения, когда первый из приближающихся всадников оказался в нескольких футах от него, он с криком бросился вперед. Парень