был, с ребятами по грибы потащился. В Трегорский лес. Ну, и отстал. Стою как дурак, аукаюсь. И смотрю, пацан какой-то ко мне из кустов вылазит. Голый весь, и с рогами. – Не плачь, грит, я тебя доведу. Ты из какой деревни? А я, как рога эти увидал – как дунул от него во всю прыть! Часа два, наверное, без оглядки пробёг. Бёг, пока силов больше не осталось. Стою, глаза протираю – бля, а передо мной Третьи Мычки! Прикинь, во, блин, марафон!
– Да врешь ты, Колян! От Горюнова до Горемычек даже и до Вторых, не то что до Третьих, и за три часа ни в жисть не добежать! А уж за два! Совсем ты меня, гляжу, за лоха держишь.
– Дак со страху чего только не сделашь.
– А чего ты так испугался-то? Сам же говоришь – с рогами. Не с зубами же.
– А я чего, знаю, что ли? Может, у него там до кучи и зубы тоже будь здоров какие были. Я ж не проверял.
– Чего?! Колян, у тебя в школе что по биологии было?! Ясно же, что раз с рогами – значит, без зубов.
– Хм. Ну, это, может быть, тебе ясно…
– Да всем это ясно! Нет, Колян, ты, знаешь чего, ты на занятиях-то со мною лучше садись. А то, если ты еще до конца первого семестра за двойки отсюда вылетишь, тетка Поля мне этого ни за что не простит!
– Да че, мы и так ведь уже давно сговорилися вместе сидеть. Я разве против?
На Аню они, казалось, больше не обращали внимания. Но когда она шла мимо них с тарелкой, Митяй, тот что повыше, нарочно подставил ей ногу. Аня покачнулась, но удержалась, и не упала. А вот котлета – нет. Котлета слетела с тарелки и залетела под чужой стол.
Парни громко загоготали. Аня вспыхнула и, едва сдерживая слезы, выбежала из столовой.
На дорожке перед домом ей встретился Костя – умытый, в чистой темно-синей, в цвет глаз, футболке.
– Эй, ты чего такая? Обидел кто? Скажи кто – я с ним разберусь.
Аня горько вздохнула.
– Вот Костя… вот чего они все… со мной так?
Костя задумался. Машинально сорвал из под копыт и пожевал травинку.
– Понимаешь, Ань… очень уж ты нездешняя. Но это ничего. Мне, например, даже нравиться.
Тут он вдруг, непонятно отчего, вспыхнул, встряхнул головою, и ускакал.
*
– Из самой Москвы-ы?! Ну, и с кем же мне тебя, это, селить прикажешь – с лесными или с деревенскими? – всерьез озадачилась комендантша.
– Теть Зоя, – вмешалась рыжая девочка, – ее на первый этаж надо. У нее ж собака!
– Цыц, Лизка! Чтоб я этого больше не слышала! Сама знаешь, с собаками не положено!
У Ани сразу куда-то ухнуло сердце.
– Так это… на первый значит.. Сейчас мы, это, того, значит, поглядим. О! Вот, я гляжу, 113-я как раз свободна. Ты, значит, это, ключ бери, и белье. Вот – наволочка, простыни и два одеялка. Простыни менять раз в две недели. Лизка, а ты, это, пойди с ней, и покажи, значит, куда и чего.
Растерянная Аня взяла протянутые ейвещи, и уныло потащилась за рыженькой Лизой, размышляя на ходу, как ей теперь быть с Бутсом.
Они немного спустились с холма,