с мертвою водою за здорово живешь купаться шастать! И что за времена пришли! Совсем уж ничего святого ни для кого не осталось!
*
– Глаз с тебя нельзя спустить! На секундочку задремал – и вот, пожалуйста! Купаться ей, видите ли, захотелось! А тебе мама никогда не говорила, что не зная броду – не суйся в воду?
– Ну, так я ж вроде умею плавать…
– Что, и в серной кислоте тоже? Водяному-то нашему по барабану, умеешь ты плавать или нет. Он тебя схватил в охапку и стал топить, и все дела.
– Костя, но почему-у? Что я ему сделала-то?
– Что-что. В водоем заповедный залезла – вот что.
– Так ведь не залезла же! В него вообще, по-моему, невозможно залезть. Он же убегает все время! Прям как живой. Костя, он что, и правда живой?
– Он-то живой. А вот вода в нем мертвая. Да, похоже, недостаточно резво он от тебя убегал. Вон Мокеич-то как всполошился! Похоже, каких-то пары шагов всего тебе и не хватило.
– Г-ди! И как вы тут только живете?!
– Да так вот и живем – с оглядочкой. Куда попало не шастаем. И тебе не советую. А то, смотри, пеняй на себя. Гарантирую – мало не покажется. В другой раз-то я и не успеть могу. Ну как, ты пришла в себя? Вставай уже, пошли. Солнце-то уж вон где, а нам с тобой еще топать и топать.
Аня попыталась встать, ступила на правую ногу, и тут же, скривившись от боли, рухнула обратно в траву.
– Что? Что такое? – встревожился Костя.
– Кость, он мне, кажется, щиколотку потянул, водяной твой.
– Ух ты еж твою двадцать! – Костя огорченно пощупал припухшую и горячую Анину ногу, присвистнул, хлопнул себя по лбу, и куда-то на пару минут ускакал.
Вернулся он с какой-то зеленью в руках, которой, тщательно размяв, обмотал со всех сторон Анину лодыжку.
– Заживи-трава, – пояснил он. – Не переживай. Каких-нибудь минут сорок – и будешь опять как новенькая.
– Ну, спасибо! А эти сорок минут мы, что ли, здесь проторчим?
– Вот на это у нас с тобою как раз и нет времени! Меня дома с хлебом ждут, да и тебе тоже некогда особенно прохлаждаться. Тебе ж сегодня еще в общагу вселяться, белье успеть получить. Ты как, на голом матрасе любишь спать?
– Не особо, – Аня улыбнулась, чувствуя, как боль в ноге постепенно слабеет. – А тогда что же мы с тобой будем делать?
– Ну что ж с тобой сделаешь? Ты верхом-то хоть ездить умеешь?
– Умею немножечко. В школу верховой езды по воскресеньям ходила.
– Так постарайся не свалиться!
И не успела Аня ахнуть, как Костя подхватил ее за пояс и перекинул за спину.
– А ну, обними меня! Крепче, крепче, кончай стесняться! А то, смотри, свалишься – останавливаться и подбирать не стану. Ну ты как, держишься?
И они поскакали. Да как быстро!
Травы, кусты, верхушки деревьев, все, мимо чего они проезжали, сливалось перед глазами Ани в одну сплошную яркую зеленую ленту, с редкими