приступить к практическим занятиям на ферме.
Завуч встала, сделала приглашающий жест, и на стул вместо нее тяжело опустилась худощавая, жилистая тетка с потрескавшимися мозолистыми руками, представившаяся Галиной Васильевной-зав. фермой.
– У нас, – сказала тетка, – испокон веку заведено, чтобы на учебной ферме все делалось руками учеников. Это ведь ваша ферма, ваше хозяйство. Вот вы и хозяйничайте! А как именно хозяйничать, мы вас научим.
И она улыбнулась крупными лошадиными зубами. Крахмальная блузка неуклюже топорщилась у нее на груди, широкие плечи буквально рвали рукава пиджака, но Аня почему-то сразу решила, что тетка ей нравится.
Все вскочили, заразбивались на кучки и группки, через головы выкликая друг друга, и отчаянно маша обеими руками
Аня оказалась в одной группе с мальчиком в очках и рыженькой Лизой. Четвертым к ним прибился чернявый парень, что прискакал на занятия верхом, пятым оказался плечистый блондин в кожаном хайратнике.
– Что ж ты нынче без косичек пришла? – осклабился он, глядя на Аню. – Побоялась, что дергать будут?
«Г-ди, и зачем бы человеку такие большие и острые зубы? – ужаснулась Аня, не в силах глаз оторвать от его улыбки. – Кости он ими грызет, что ли?» Но вслух ничего не сказала.
Экзамены, как и предполагалось, прошли для нее гладко, и к обеду она оказалась официально освобождена от дополнительных занятий по всем абсолютно предметам.
Одновременно с ней чести этой удостоились Костя, мальчик в очках, и тощая зеленая мавка – одна из трех, поступавших в этом потоке. Подруги шумно радовались ее успеху. Костин торс, нагнув к себе, горячо обняла приемная мама, и, смахнув незаметно слезинку, строго сказала, что ничуть в нем никогда и не сомневалась. И чтоб Костя не вздумал зазнаваться! Все-тки он учительский сын. Не какой-нибудь бедный крестьянский мальчик. Так что ничего удивительного…
Но глаза ее при этих словах сияли.
За Аню и мальчика в очках радоваться было некому. Поэтому они просто пожали друг другу руки (Аня почувствовала, как при этом по пальцам у нее пробежала искра).
– Молодец ты! – искренно порадовался за нее мальчик. – Впрочем, чего другого ожидать после Москвы? Тебя как звать-то, кстати, москвичка? Меня вот лично – Володя, – сказал он, снимая опять очки, чтобы протереть.
– Аня, – ответила она, потупившись.
Ей подумалось, что, может, если не смотреть ему больше в глаза, со временем головокружительное ощущение забудется и пройдет само по себе?
У коновязи группа деревенских ребят дразнила чернявого:
– Цыган, цЫган, где такую лошадь надыбал? Украл, небось!
– Где ж такого украдешь? – пацан любовно огладил своего красавца. Тот тыкался мордой хозяину в карман куртки, раз за разом выуживая оттуда хрустящие кусочки морковки. – Сам вырастил. Почему у вас, как цыган, так сразу украл?
– А потому, что знаем мы вас!
– Стало