присягнуть боишься, то под арку
Не заходи, а терпеливо жди
Там, где стоишь, на поле возле замка[72].
Ведь музыка, возможно, означает,
Что все еще там строят, ибо город
Возводится из музыки, и значит,
Не до конца пока достроен он
И вечно будет строиться…»[73]
Сердито
Ответил Гарет: «Старец, мне внушает
Почтенье борода твоя. Она
Бела, совсем как истинная правда,
И так длинна, что до земли доходит.
Зачем же ты дурачишь незнакомца,
Который был правдив с тобой?»
На это
Пророк ответил: «Разве не известна
Загадка стихотворная тебе:
«Увертка, и обман, и затемненье,
Сумбур, и каламбур, и уклоненье»?
Я не смеюсь, но и тебе не стоит
Смеяться надо мною и над всем,
Что видишь ты. Ведь ты совсем не тот,
Кем представляешься. И все же я
Узнал тебя и знаю, кто ты есть[74].
В чужом обличье хочешь ты предстать
Пред Королем, который лжи не терпит!»
Столь несмешно свою закончив речь,
Насмешник отвернулся и ушел…
Вслед старцу глядя, Гарет молвил: «Наша
Бесхитростная ложь, подобно духу,
Над нашим предприятием витает.
Пускай повинна будет в ней любовь,
А я и мама невиновны… Ладно,
Вину загладим мы».
Вот так тепло
Сказал он, рассмеялся, а затем
Со слугами своими в Камелот
Вошел – в сей город сумрачных дворцов,
Великолепных, драгоценных фресок
И статуй древних королей, которым
Теперь навеки оставаться камнем.
Всего коснулся здесь своей рукой
Волшебник Мерлин, чародей Артура.
Здесь, подчинившись воле Короля,
Ввысь устремились башенки и шпили.
И рыцари – кто в замок, кто из замка —
Шли непрерывно. И доспехи их
Звенели, и приятен был сей звук
Для слуха Гарета. А из окошек
Домов окрестных с робостью глядели
Прекраснейшие женщины, чьи взоры
Сияли звездами любви. И люди
Вокруг все были столь цветущи, словно
Их озарил сияньем сам Король.
Затем, войдя под своды замка, Гарет
Услышал голос, голос Короля,
И вдалеке над множеством голов
Сияние узрел он государя,
Сидящего на троне, а еще —
Судьбу свою. И потому глаза
Принц опустил и, чувствуя, как сердце
Заколотилось вдруг в груди, подумал:
«Когда заговорю я, ложь мою,
Как ни мала она, Король правдивый,
Конечно же, заметит и осудит».
А кроме этого боялся Гарет,
Что повстречает Модреда с Гавейном.
Но в зале, к счастью, не было их видно.
Зато в глядящих пристально глазах
Тех рыцарей известных, что стояли
Пред Королем, светилось благородство,
Сияющее яркою звездой
Рассвета, и горела в них любовь
И