с первым этапом, но все-таки!
В нагрудном кармане уже лежало заветное заключение: «Вероятность проявления эффекта муравья составляет 96,5%. Рекомендуется воспользоваться аппаратом ПВ-перемещения в течение 4,2 года с момента выдачи заключения». А значит – пора оформлять советский паспорт (про восемнадцатый век – это, разумеется, просто фантазии, меланхолия).
Девяносто шесть процентов (даже с половиной) действительно невероятная удача, такая удача, о какой и мечтать-то было неудобно. Стыдно мечтать.
– Эй, ты…
Но мечты сбываются. Если вовремя решиться… А что значит вовремя? Ждать, пока совсем припрет? Пока начнут сниться кошмары, и утро понедельника – как перед казнью?
– Эй, говорю, стой!
Алексеев вспомнил: идя на работу, он обязательно делает небольшой крюк, чтобы увидеть чахлый куст сирени между котельной и гаражом. Чтобы в очередной раз позавидовать этому кусту, позавидовать тихому, размеренному существованию, без будней и праздников, без унылых мыслей о зарплате и потомстве.
Вдруг – резкий толчок в спину! Алексеев от неожиданности чуть не упал носом вперед. Не давая опомниться, его схватили, встряхнули, прижали к ближайшей стене.
– Ты, сука, Алексеев? – Худой невысокий самбист смотрел на него в упор, не моргая.
– Не…
– Не ты? Врешь, сука!
– Не имеете права… – выдавил из себя Алексеев, судорожно стараясь вспомнить…
– А ты, сука, имеешь?! Какого хера ты впариваешь старикам участки на Марсе? Он к тебе за обычной страховкой – а ты его в могилу хочешь свести?! Гребаным своим Марсом?
– Кого?..
– Что, память короткая? Хушназаров Мавлюд Владимирович. Помнишь такого?
– Владимирович?..
– Владимирович, Владимирович! Шесть соток ты ему продал возле Красного Олимпа. Будешь отпираться?!
– Добровольно. Я же не…
– Слушай сюда, сука: деду почти восемьдесят лет. Он не понимает этих ваших… Говорил ты ему, что он может отказаться от Марса? Говорил или нет?
– Я не помню. Я по инструкции…
Алексеев увидел, как глаза самбиста начинают наливаться кровью… Сейчас ударит.
– Право танца! – почти выкрикнул припертый к стене менеджер. И тут же ужаснулся собственной наглости.
Самбист осклабился, отступил на два шага. Двое его молчаливых товарищей оживились.
– Ну! Выбирай тогда, камикадзе!
Алексеев выбрал самого крупного, похожего на носорога.
Выбрал и прогадал: это сейчас «носорог» был неповоротливым на вид качком, а в прошлом (не таком уж далеком) – танцевал во вполне сносном бразильском ансамбле. И конечно, мышечная память сработала.
Уже на второй минуте Алексеев, задыхаясь, сдался.
– Херовая у тебя «самба», – сообщил худой и ударил его в живот.
Всего было 12 ударов.
Наконец самбисты закончили, и главарь, наклонившись к жертве, произнес:
– Ничего, до конца отпуска заживет. Ты же в отпуске, сука?