(что вчера было-то? после пирога?), соскочил с кровати. – Срочно, срочно в Совок! А иначе свихнусь в этом болоте».
Домой, к матери, он заходить не стал – сразу пошел на электричку. И выкинул телефон.
***
Ночь.
Яркий, искрящийся шар возник прямо на мостовой.
Из шара вывалился совершенно голый Алексеев.
Проблевавшись, Алексеев почувствовал в своем теле небывалую мощь. Словно дряблые мышцы превратились за время перемещения в тугие круглые мускулы!
Но продлилась эйфория не долго.
Почти сразу появились люди в штатском. И каждый из них был на голову выше Алексеева. Его схватили с двух сторон и потащили в проулок. Запихнули в тесный фургон.
Внутри сидели еще двое.
Алексееву дали одеться во что-то серое и колючее.
«Черт возьми, – подумал Алексеев, – неужели перебросили? Неужели тридцатые?..»
– Какой сейчас год?
– 62-й, – ответил один из гэбистов таким тоном, словно был способен (или имел право?) произносить только числа.
«И на том спасибо…»
Тем не менее Алексееву дали 10 лет колонии общего режима – за несанкционированное пересечение пространственно-временной границы СССР.
***
Заключенный Алексеев получил посылку от Д. Мукасьян.
– Подельник? – спросили сокамерники, уверенные, что Алексеев сидит за ограбление почты.
– Понятия не имею.
В посылке, кроме прочего, оказались теплые вещи, шерстяные носки.
– Да это ж баба прислала! Разведенка небось, – заявили сокамерники и быстро всё поделили.
«А ведь я из-за бáбы сюда попал. Жениться хотел…» – тупо подумал Алексеев, сидя перед опустевшим фанерным ящиком.
Когда пришла четвертая или пятая посылка, Алексеев начал проявлять что-то похожее на интерес к личности Д. Мукасьян.
Но загадка разрешилась только при выходе на свободу.
За тюремными воротами Алексеева ждала бледная сутулая женщина в очках. Рядом с ней сидел на корточках чернявый подросток.
Пару минут они простояли молча, изучая друг друга: Алексеев – с недоумением, гражданка Мукасьян – с состраданием.
Наконец она произнесла:
– Сережа, вы меня не помните? Я Дульсинея.
С видом на Депардье
Лифт остановился на 327-м этаже. Звонко щёлкнул, как микроволновка; выпустил.
«Как будто я курица и разогрелся», – усмехнулся Зима и вышел на запачканное тысячами ног облако. Облака здесь были в основном перистые, т.е. не спрячешься, если захочешь. Неудобный этаж, решил Зима. Впрочем, прятаться ему пока не хотелось – он был настроен решительно. И даже толкнул пару мертвяков, попавшихся на пути.
– Я не мертвяк, – миролюбиво запротестовал один. – Я дух!
– Чеченец, что ли? – на ходу бросил Зима, смутно соображая, что сказал глупость. Но не стал ждать.
Мертвяк, которому торопиться было совершенно некуда, долго смотрел вослед пришельцу. Пытался, видимо, собраться с мыслями… Наконец ответил