демонстрируя неожиданную глубину интуиции.
– Я не знала про это название, – сказала Лена. – Помню только, что раньше здесь были болота.
– Скрывающие вход в нижний мир.
– Как там сказано… – Лена вскинула глаза к потолку. – Остерегайтесь выходить на болота ночью, когда силы зла властвуют безраздельно.
– Нечистой силы здесь изрядно, – кивнул Феофраст, обернувшись и картинно окинув взглядом разбитую на кучки толпу гостей, сотрясаемых музыкой.
Лена повернула взгляд в том же направлении и с некоторым удивлением обнаружила вокруг себя пористую, плохо различимую человеческую массу. Трудно было представить, что привлекло сюда столько взрослых людей. Оказаться здесь впервые и невинно, в компании хищных, вороватых собеседников, было восхитительной экзотикой, но Лена не верила, что ей когда-нибудь захочется повторить этот опыт. Сквозь раздробленные группы тусующихся метнулся в глаза золотой отблеск, вызвавший в памяти из детства образ сверкнувшей на солнце рыбы. Была ли это Лара? Лена обнаружила, что смена фокусного расстояния требует отчетливого усилия. Близлежащие лица расплылись в какое-то желе, испещренное непарными глазами и острыми треугольниками носов, как на картине кубиста. И вдалеке, действительно, мелькнула та, которую невозможно было потерять, – и в этот момент, словно почувствовав Ленин взгляд, Лара обернулась, встретилась с ней глазами и махнула рукой. Лена вздрогнула от неожиданности и покачнулась на высоком барном стуле. Сквозь сгущающийся туман ее мысль лихорадочно стала воспроизводить Ларин жест в попытке понять, был ли это призыв. Что если она нужна Ларе? Какой бы мимолетной ни была эта потребность, Лена почувствовала бы себя навеки опозоренной, если бы ее не оказалось в нужный момент рядом, чтобы исполнить любую Ларину прихоть. Но, с другой стороны, что если Лара просто машинально среагировала на встречу взглядов, будучи на самом деле поглощена увлекательным или даже важным разговором? Если бы в этот момент рядом с ней появилась требующая внимания тупая овца, неправильно истолковавшая бессмысленный жест, и прервала завязавшийся контакт с бесценным, быть может, собеседником, то какой карой могла бы такая овца искупить свою неуклюжую бестактность? Только смертью.
– Так, подруга, – раздался требовательный голос где-то над ней, – тебя посадить или положить?
Лена с удивлением обнаружила, что, номинально сохраняя некоторую степень опоры на барном стуле, висит на чьей-то каменной руке, посредничество которой единственно препятствует гравитационному тяготению познакомить Лену с фактурой каменного пола. Она озадаченно подняла глаза и, снова проделав загадочно усложнившуюся процедуру фокусировки зрения, обнаружила, что рука принадлежит Степану, рассматривающему ее со смесью обескураженности и презрения. Его губы шевельнулись, и голос долетел до Лены с небольшим запозданием и словно растянутый, как звукозапись, воспроизводимая на неправильной скорости.
– Ты