зеваки, припавшие к окнам, которые пытались разузнать хоть что-нибудь. Но никто ничего уже не говорил. Огромный кулак Бифа с силой ударился в стену в сантиметре от головы ошарашенного Алана. Толпа взволнованно загудела: кочевникам хватало хлеба, хотелось зрелищ.
Вдруг Гевор вплотную подошел к Алану и что-то тихо сказал ему. Парень обреченно закрыл лицо руками и кивнул. Через минуту он вышел на улицу, бледный, словно мертвец. Не смотря ни на кого, он медленно побрел к окраине деревни, к перешейку, границе Судоры. На него дул прохладный соленый ветер, трепал волосы и заставлял глаза слезиться. Над парнем с криком проносились чайки, волны размеренно набегали на песок и отступали, оставляя после себя лишь мокрый песок да водоросли. Алан сел на берегу и уставился на горизонт.
Он и не заметил, как к нему кто-то подошел. Парень лениво посмотрел налево. Рядом, улыбаясь, сидела девушка одного с ним возраста. Ее светлые волосы подрагивали от ветра, серо-голубые глаза смотрели с сочувствием, а еле заметные веснушки обрамляли аккуратный нос. Ее нельзя было назвать красавицей, но было в ней какое-то странное очарование. Она заискивающе улыбнулась и спросила:
– Как ты?
– Так себе, – Алан отвернулся и снова посмотрел на горизонт. Собиралась буря.
– Дед отходчивый, все будет хорошо. Я вообще-то хотела тебя спросить… О чем вы говорили с принцем? Ну, ты деду сказал, что…
– Все-то ты знаешь. Тебя же там не было, – вздохнул парень. Девушка смутилась.
– Я пряталась за стойкой. Доволен? Теперь твоя очередь, – она демонстративно повернулась к Алану всем телом и сложила руки на груди.
– Лимьена, любопытство тебя погубит, – номад рассмеялся. Ветер крепчал, волны становились больше. – Опять гроза…
– Так, ты не отлынивай.
– В этом году на Северный поеду я, – Алан взглянул на девушку. Та открыла рот и застыла, даже забыв свой первый вопрос, на который парень так и не ответил.
Каждый год на день Тараниса, когда все жители королевства устраивали пышные празднества и пиры в честь своего покровителя, номады прокрадывались на каторгу и, сокрытые темнотой и суетой, выводили с мыса пару-тройку женщин и детей. Больше было опасно. Это означало бы открытое сопротивление королю, чего номадам совершенно не хотелось. Но даже таким маленьким удачам кочевники радовались. Иногда в этих вылазках кто-нибудь погибал от рук стражи, поэтому старались отправлять особо провинившихся.
– Это несправедливо! Почему ты должен рисковать своей жизнью, хотя в деревне много преступников? – с жаром начала Лимьена, обретя наконец дар речи.
– Потому что меня не жалко, – Алан пожал плечами. – Думаю, Гевор в глубине души надеется, что меня убьют.
– А может, и не в глубине, – девушка нахмурилась. Тут она посмотрела на своего друга, на приближающуюся бурю и весело улыбнулась. Она встала и потянула Алана за собой. – Деда Келлен, наверное, чай заварил, а я лепешек напекла, идем?
Парень тоже улыбнулся и поднялся. Страх перед Гевором, Бифом и грядущим отступил, уступая место спокойствию