приятным португальским акцентом. – Нет… Муравьи, ведомые постоянным голодом – они самые страшные. И дикие звери бегут от них, а тот, кто не смог убежать, будет обглодан дочиста. И главное оружие кочевых муравьёв – их челюсти, мощи которых хватает, чтобы прокусить даже толстую кожу носорога.
– Жители деревни так всполошились? Неужели муравьи уничтожат посевы! – спросил взволнованный доктор.
– Нет, растения они не едят, – ответил дон Родригу. – А вот кур в закрытом курятнике… Привязанных коров, овец. Сначала закусают до смерти, потом оставят один скелет.
– А людей? – спросил сквайр.
– Случается, что обгладывают младенцев, забытых в колыбели… Лежащих больных, – ответил дон Родригу. – Здоровые от них убегут, ведь муравьи не умеют быстро бегать. Зато они умеют плавать… Собираясь в огромный копошащийся ком, они штурмуют водные преграды… Когда этот ком, внутри которого находится царица, прибивает к другому берегу, он распадается, и муравьи всё в том же порядке движутся дальше.
– И что же теперь делать? – спросил мистер Трелони.
– С заходом солнца муравьи уснут, и будут спать всю ночь, а утром жители опять проверят, куда лежит муравьиный путь. Если в деревню – то кострами их попытаются отпугнуть и повернуть в сторону.
И день неспешно потёк дальше. Сегодня было особенно душно и жарко, и на небе появилось большое серое облако, которое росло, росло, пока не заполонило собой всё небо. Послышались раскаты дальнего грома, и Жуан, который учил Платона стрелять из лука, сказал, что скоро пойдёт дождь. Матросы спешно варили на двух кострах рис. Они взяли в деревне ощипанных кур, пальмовое масло и местный щавель и обещали всем знатный гвинейский обед.
К вечеру в лагерь белых пришёл Йаро и сообщил, что вождь Драаго зовёт вождя Линча к себе… «Приём в резиденции», – подумал капитан и невесело улыбнулся. Он собирался идти к вождю, конечно же, с доном Родригу, как с переводчиком, и с Платоном.
Они шли за Йаро по деревне и присматривались: возле своих круглых глинобитных хижин, прямо на улице, чернокожие женщины стирали, занимались рукоделием и готовили что-то на дымных очагах – все были заняты делом, на белых опять никто не смотрел.
– Вот так они здесь и живут, – сказал дон Родригу. – Денег они не знают… Ямс здесь меняют на кукурузу, кукурузу на ямс или курицу, а рабов меняют на скот – прожить можно. Живут же люди и в худших условиях.
Вождь Драаго разместился отдельно от деревни. «Резиденция» его состояла из круглых маленьких хижин, соединённых между собой открытыми проходами и широкими дворами. Капитан уже знал, что такие гвинейские хижины называются «каза». Здесь, как сказал дон Родригу, проживала вся семья вождя: старые женщины – в одном доме, молодые родственницы – во втором, жены вождя – в третьем, а его дети – в четвёртом. Вечернее солнце окрашивало стены каз в насыщенные цвета тёмной охры, а домашние животные, – козы, овцы и куры, – свободно бродили из хижины в хижину, словно по комнатам большого дома.
В дверях одной хижины капитан заметил главную жену вождя