праздник без передышки целых две недели. Да, это бесконечное празднование затеяно, чтоб больше людей в созвездии могли увидеть его вживую, увидели его в труде и в храме, но времени все-таки было жаль. Тьма космоса и тишина перелета на Мир, когда он мог носить обычное детское платье, работать около Яруна, беседовать о генетике и развивающихся новых исследованиях с тремя сопровождавшими его в путешествии учителями из Ордена – или попросту нормально тренироваться или читать книги по экономике – лишь покой всего этого слегка привел его в нормальное сознание.
Но потом опять города Мира в солнечном пыльном чаду, соборы и храмы, цветные звезды и треск фейерверков, огромные резиденции-лабиринты, сияющие белым солнцем покои, величественные шествия, посещения великолепных школ и лицеев, где торжественно выстраивались красивые дети (как много сигм!) с лучезарными глазами, приемы и вечерние балы, на которых ему представляли толпы народа, и растущая занятость Яруна – все это опять заставило втихомолку затосковать. Он быстро свыкся с тем, что его присутствие и особенно чуть задержавшийся взгляд смущают всех – что на балах, где вроде бы полагается веселиться, что на встречах Яруна с наместниками и министрами. Он не брал с собой Венок, перестал надевать храмовое платье – но седые люди все равно с трудом выдерживали его взгляд. Он грустил и скучал, и, как мог, скрывал это от Яруна и почти не выходил из Сети – работал всегда. Да, два-три дела, чтоб перетерпеть праздничную ерунду – оптимально.
А Ярун стремился представить его в полном блеске, был горд и вынуждал высказываться на Советах, порой даже вместо себя. Конечно, он уже многому научился, прошлое всплывало теперь уже целыми материками, да и к Советам его Ярун готовил, и Венок помогал – но право говорить что-то всем этим занятым серьезным людям все еще казалось ему мало заслуженным. – Надо, чтоб они привыкли тебя слышать, – в один голос поясняли Ярун и Сеть. …А зачем? – А мало ли что. …Я не хочу «мало ли что»!
А Ярун скрывал свои тайны. (– У него их полно, – согласилась Сеть. – некоторые мне известны, о многих – догадываюсь, – но вероятны и такие, о которых не могу даже предполагать. Мне мало что известно о Стране отцов и тем более о прошлом Яруна. Или о его предках. Так, только геном. Невероятный для этого края мира.) Так же, как и Чаром, запретным для непосвященных, или родным Сташке Праязыком, Ярун владел тайным знанием. Он сам сказал, что хранит для Сташки «секреты». Он знал о некоторых странных вещах больше, чем тот же Яда-Илме, он мог касаться Венка, хотя никогда не счел бы возможным его надеть, знал о Сташкиных умениях раньше, чем сам он о них начинал догадываться. И отлично сам умел подсвистывать ветрам. Он не удивился тому сну, где Сташка искал Кааша за разбитым зеркалом. Многим он занимается втайне, а Сеть его покрывает… Зачем? Жизнь Яруна – такая громадная. Такое прошлое – как Бездна, полная далеких, оставленных позади миров. Мир Яруна – как бы ни были они сейчас дружны, как ни понимали друг друга с полуслова – все ж