II заглянул в альбом и отодвинул его в сторону.
– Мы же кузены, насколько я знаю…
– Ники, я не о том, – заговорила императрица и вздохнула. – Вы прелестно оба выглядите. Два монарха!.. Перед вами весь мир мог бы склонить головы… Как хорошо было раньше. Мы так часто ездили в Германию. Я до сих пор не могу забыть нашу поездку после коронации. Приемы, блеск!.. И сколько открытых радостных лиц!..
Императрица подсела поближе к Николаю и обняла его за плечи.
– Почему ты такой серьезный? Из-за этого манифеста? Да выкинь ты его из головы! Ты помнишь, как ты мне однажды сказал: перемелется – все превратится в муку, – Александра Федоровна заглянула в холодные глаза супруга. – Ну чего ты боишься? Если ты захочешь, через три дня в Финском заливе будет стоять весь военный флот Вильгельма. Ну перестань мучить себя… – И вдруг тихо засмеялась. – Ты знаешь, сегодня Алексей начал пускать пузырики, а когда я хотела убрать их, он ухватился рукой за мою ладонь, да так крепко, что я была удивлена.
Услышав о сыне, Николай II посветлел лицом. Теплота слов, произнесенных Александрой Федоровной, согревала его душу и сердце. У него на глазах навернулись слезы, и чтобы императрица не видела это, Николай II встал и отошел к окну.
– …Зима, ваше величество, не для поездок, – задумчиво проговорил он оттуда. – Да и время сейчас смутное… Лучше из Зимнего носа не высовывать.
Александра Федоровна, будучи женщиной мудрой, согласилась с мнением супруга.
– Я понимаю, – сказала она с участием в голосе. – Столько забот и столько неприятностей… Я удивляюсь твоему мужеству. Ники, ты меня извини, но порой ты напоминаешь мне человека, который в одиночку пытается удержать своим плечом плотину, переполненную вешней водой, а остальные стоят и с любопытством наблюдают, что из этого получится, или еще хуже – гонят к плотине волну за волной… Скажи мне, неужели нельзя по-другому? – Александра Федоровна поднялась и подошла к супругу. – Ну разве Вильгельм нам враг? Почему ты не доверяешь ему? Помнишь, прошлым летом, когда вы с ним встречались на нашей яхте, он дал слово всегда и всюду поддерживать тебя…
Николай II с нежным укором посмотрел на императрицу. Обнял ее и поцеловал холодно в один глаз, затем в другой.
– Ты права, моя не обрусевшая гессенская принцесса… Права, – повторил он задумчиво. – Только не во всем. Мы будем поддерживать друг друга. Это золотое правило нашего, если хочешь, клуба. Для меня Вильгельм кузен. А для России он чужой человек и Россия для него чужая. Она испокон веков для всех была и остается огромным пространством для завоевания. Кто будет в будущем править Россией, дорогая моя, тот будет править и миром! Поэтому любовь нашего кузена Вильгельма к нам, еще ничего не означает. Сегодня все словно сговорились: подталкивают меня к союзу с Германией. А я боюсь этого союза…
– Почему, Ники? – удивленно спросила императрица. – Мы же кровно связаны… И дети наши смешанной крови…
Николай