а если вы посланник божий, то снизойдите, пожалуй, еще и пройти к указанному кафе, предъявить там листовочку и получить суженную вам судьбой скидкой, удачи, спасибо, люблю я род человеческий.
Зачем: как я хвастал перед компанией, в которой преимущественно безработные ребятки обитали: «бабки ж надо зарабатывать…», голосом чуть хриплым, сквозящим умиротворенностью и постукивающим мужским уверенным басом; взрослый, решившийся на заработок (хотя ни басом, ни хрипом я в полную силу еще не умел; у этого искусства есть свои специалисты, до коих мне далеко)! Своему знакомому, что подрабатывал на стройке у отца, другому – кто носился угорелым журналистом, третьему – грузчику, я предпочитал таких вот фраз не выговаривать; почему-то. Но общаться продолжали мы весело и задорно, все так же не помня имен друг друга.
Ну и четвертому, которого в скором времени встречу – брату (старший? младший?…), что хобби своим заделал сколачивание скворечников, в перерывах от прочих разнообразных деревенских услад, я тоже предпочитал ничего не говорить. Его я припоминаю, как-никак – родня; Борис, Боря: когда-то я имел дерзость усмехнуться, что он остался там, по факту, добровольно, а я туда буду иметь счастие не ездить уж так часто, буду получать Образование в Столице… Дурак. Все еще не такой дурак, как Борька, тем более, тот – везунчик – от армии свободен был, хотя здоровый как бык, черт знает что у него там внутри испорчено, возможно, военкомату показалось неестественным отсутствие рогов. А на первом курсе и во весь период до него, – это понемногу выветрилось, и, думаю, когда-то меня покинет насовсем, но все же, – мне казалось, что и у всякого человека в форме рога должны торчать, чертовщина сплошь, слуги дьявола, и прочее, и прочее.
То ли еще будет, какие еще открытия мне уготованы!
И я соскочил со стульчика, на этот раз из глаз вновь обернувшейся женщины, – разглядел чуть-чуть: костюм, клетчатый пиджак, брюки, улица их запрыскала какой-то грязью, странно, откуда – под конец-то июля! – выскочил, вслед за мною, страх, но я дал ему, трусливому, пощечину, отомстив за щелбан недоумения, и, боясь случайно разбить покорившее дверь стекло, бережно открыл и закрыл ее, выметя себя с нахлынувшим летним сквозняком. А сегодня и впрямь было ветрено.
Приложение «карты» – что мной тогда пользовалось, гугл или яндекс? – показало нехорошую цифру расстояния до точки, куда мне предстояло направиться на встречу с Ильясом. Рюкзак мой был немал, но полупуст; сегодня был последний рабочий день, документы я забрал, отработанные часы мне выплатили, обратив пару десятков сделок за четыре месяца подработки в… пару десятков тысяч (в сумме)! Выгода! – и вещи, что нужны мне непосредственно в дорогу, я с утра собрал, в очередной раз выуживая из себя необходимость поскандалить, увернувшись от карательной оплеухи отца, хотя и была она нацелена дружелюбно, но всё ж оплеуха, и сейчас мне предстояло ехать туда. Друг мой Ильяс, –