глянул на нее через плечо и решительно сказал:
– Слушай! Не возражаешь, если я выключу эту чертову лампу?
– Выключи, – сказала она просто.
Майкл подошел выключил лампу. Настала полная темнота, но снимая брюки, он все-таки повернулся к Линде спиной.
– Ты где там? – смеясь спросила она.
– Тут. Раздеваюсь.
Выждав секунду-другую, она спросила:
– Ну, все?
– Угу.
– Иди сюда.
– Куда?
– В постель.
Момент настал. Майкл решительно повернулся к постели и тут же больно ударился о банкетку. Чертыхнувшись, он отшвырнул ее ногой.
– Ты жив?
– Чертова банкетка!
Свет из коридора все-таки проникал через старую дверь, и теперь, когда глаза привыкли, Майкл стал различать очертания Линды. Она сидела на кровати. Он шагнул к ней. Она поднялась навстречу, скользнув по нему грудью, и тут же он почувствовал, как ее ладошка чашечкой приподняла его мошонку, в то время как пальцы другой ее руки коснулась головки и, нежно обхватив, проехались по напрягшемуся до ломоты стволу. В первый раз женская рука касалась его гениталий. Было жутко приятно, но как-то стыдно. Он что-то промычал, отводя ее руку, и только тут понял, что она всего-навсего надевала ему шапо. От своей недогадливости он смутился еще больше. Линда взяла его за ягодицы:
– Ну? Иди ко мне. – И мягко опрокинулась на постель, укладывая его на себя.
Он стал беспорядочно тыкаться ей в пах, пока она не помогла. Что-то раздалось, впустив его, и тут же упруго сомкнулось. Он ощутил влажное тепло, и пьянящая сладость разлилась по телу, шибанув в голову. «Я мужчина!» – ликовала мысль. Бедра ее закачались, и он лихорадочно задвигаться невпопад, сбивая ее.
– Не спеши, не спеши, – ласково шепнула она. – Слушай мое тело.
Она взяла его за ягодицы и стала подталкивать навстречу своим толчкам, пока Майкл не закачался с ней в такт. «Я мужчина!» – ликовало внутри. Толчки ее делались сильней и чаще. Майкл пыхтел, стараясь выдержать темп. И похожее на стон вдруг вырвалось у нее. Он открыл глаза. Ее глаза были закрыты, рот кривился в какой-то болезненной гримасе. Она опять застонала. О том, что женщины от страсти кричат, он знал еще в школе. Но Линда не кричала, а постанывала, как стонут раненые в фильмах про войну.
– Тебе не больно? – на всякий случай осведомился он.
Она не отвечала. Только жадно хватала воздух, будто заканчивает стометровку. Глаза ее широко открылись, остекленело уставясь на него, но, похоже, она его не видела. Вдруг выгнувшись дугой, она остановилась, и он почувствовал, как спазматически сжимается вагина. Затем обмякнув, она глубоко вздохнула и затихла, прикрыв глаза. Майкл глядел на нее, растерянный, не зная, что ему следует делать, и боялся шевельнуться.
Наконец она открыла глаза, улыбнулись ему и что-то беззвучно прошептала. Он хотел спросить что, но она порывисто притянула его голову, и он ощутил ее влажный горячий рот, обхвативший его губы.
Следом она перевернулась на него и закачалась.