и под ливень, как подъехал кэб с двумя горящими фонарями, стоявшими по углам.
– Куда ехать, сэр? – спросил хриплым голосом возница. Он так низко надвинул капюшон, что лицо скрылось в глубине, и показалось – спросил не человек, а капюшон.
– В «Глорию».
– Опоздали на представление, – заметил возница. Наверное, он долго молчал и теперь воспользовался случаем что-нибудь сказать, пусть и совершенно не к месту.
– Мне не на представление. Сколько?
– Обычно два шиллинга. За ночь и дождь возьму вдвойне.
– Хорошо. Поезжай. – Мастер поднялся по двум ступенькам и, усевшись на холодный диван, хлопнул дверцей.
Дождь глухо стучал по потолку, копыта звонко стучали по площади. Раньше она называлась Конная, потому что там стояли римские конюшни. Потом их снесли, площадь замостили и построили ратушу в виде замка, скучного в архитектурном отношении – в пятнадцатом веке в Британии не строили дворцов. Через улицу от нее начинался квартал торговых и развлекательных заведений, которые стояли стена к стене, имели единый фасад и крышу.
Угловым зданием была «Глория» – серая коробка в четыре этажа. Первый этаж высокий, над ним узкий, прямоугольный козырек, который поддерживали четыре коринфские колонны – ребристые, с украшением вверху в виде лавровых веток. Козырек по краю огораживал низкий, колоннадный парапет. Впереди первой и четвертой колонны стояли два фонаря, обозначавшие вход в театр.
Над входной дверью арочное окошко в виде половинки цветка с лепестками как у ромашки, по бокам высокие окна. В простенках афиши спектакля, идущего в театре в данный сезон. Над каждой афишей вывешивали флаг, обозначавший сюжет: черный – трагедия, белый – комедия, красный – фантазия или историческая драма. Эта традиция пошла от первого городского театра «Друри Плейн», который стоял на том же самом месте, а потом сгорел.
При строительстве «Глории» применили больше камня, чем легковоспламеняющегося дерева, внутреннюю планировку оставили прежней. Зрители входили в холл, прихорашивались перед зеркалами, прохаживались вдоль стен, осматривая картины по сюжетам спектаклей. После колокольчика, возвещавшего о скором начале, проходили зал, над которым висело знаменитое шекспировское изречение «Весь мир – театр». Из холла налево буфет и административные комнаты, направо – опять буфет, далее узкая лестница, ведущая на галерку, туда самые дешевые билеты и отдельный вход с торца здания.
У правой стены парадная лестница к балконам, которые по первости выглядели примитивно и опоясывали зал от одного края сцены до другого сплошной полосой. Потом им придали более презентабельный вид – разделили на отдельные кабинки и украсили занавесями. Для особо почетных гостей оборудовали особо комфортабельный кабинет, отделали бархатом, в центре поставили кресло, похожее на маленький трон – с мягкими подлокотниками и высокой спинкой.
Второй и третий этажи были полностью приспособлены