по спине. – Я ничего особенного не сделал. Помог немного. Благодари себя. И мистера Огилви.
– Спасибо, мистер Огилви.
Нил едва кивнул в ответ. Он уже прикидывал условия будущего контракта. В самом начале он собирался ее дискриминировать во всех, положенных актрисе, выплатах – сократить наполовину. Цыганка неопытна, все равно согласилась бы.
Но.
Теперь, когда увидел и услышал ее, первоначальное намерение изменил. Юный возраст, очевидный талант и полнейшая беззащитность Эсмей тронули директора «Глории». Нелишне было бы поинтересоваться ее обстоятельствами – действительно ли они плачевны, или то был трюк хитрого Джобса, чтобы подвинуть его, Огилви, ее прослушать?
– Позвольте спросить, мисс…
– Смит.
– …мисс Смит. Что за семейные обстоятельства у вас случились? Почему потребовалось срочно искать работу?
– Наш дом сгорел дотла. И папа погиб. У нас с мамой ничего не осталось. – Голос Эсмей дрогнул. В горле встал противный комок.
– Сочувствую.
Да, горе серьезное. Огилви ощутил некое подобие жалости к юной цыганке, и сам на себя удивился. Он никогда не испытывал милосердия к другим людям, тем более к инородцам – они существа второго сорта. Все человеческое им чуждо, как собакам, бродящим по улицам.
«Неужели я становлюсь сентиментальным? Долгая жизнь в театре подействовала. Или… настроение, в которое она меня ввела своим пением. Осторожно, Нил. Не распускай слюни на молодых девушек, они дорого обходятся», – предупредил он себя, но условия слегка смягчил.
– Итак, мисс Смит, предлагаю вам контракт на два сезона с возможностью продления. Помимо ежемесячного жалования, нашим артистам частично оплачивается жилье и один раз в день питание в театральном буфете.
«Первый сезон все выплаты будет получать в размере три четверти от положенного, – решил не отступать от принципов директор театра. – Девчонка никогда не узнает, как ее здесь облапошили. Другие артисты молчат о своих гонорарах, как рыбы. А спрашивать у менеджера она постесняется».
– Когда можете начать?
– Хоть завтра.
– Отлично. Репетиция в двенадцать, – сказал Огилви и протянул руку – невиданный жест благосклонности с его стороны. Эсмей с благодарностью ее пожала. Улыбка не сходила с ее лица. Счастливые люди великодушны. Она была готова броситься на шею этому самовлюбленному гордецу и наперед простить ему все недостатки – за то, что позволил стать обитательницей волшебного дворца под названием «Театр «Глория».
На улице сияло солнце, показавшееся ослепительным после полумрака театрального холла. Джобс прищурился, приложил руку козырьком к глазам.
– Честно говоря, не ожидал я, что Нил тебя возьмет, – сказал и тут же осекся. Эсмей сейчас спросит: почему не ожидал, если сам же ее поддерживал и обнадеживал. Не стоит ей знать правды. Взять цыганку в театр – поступок для Огилви сверх-неординарный. Неизвестно, какая волшебная муха его укусила,