лежал с закрытыми глазами, его грудь мерно вздымалась, судя по всему, он спал, хотя за всё время путешествия Кромм ни разу не видел его спящим. Из крохотных, прижатых к шишковатой голове ушей, а также из узких ноздрей торчали трубки, журчащие синеватой жидкостью. Немолодой он уже, сказал Феотил, прихлёбывая из фарфорового стакана. Ему уж лет девять, а они дольше пятнадцати-то редко, когда доживают. Он простенький совсем. Его кто-то ударил и погнул управление теплоконтролем, плюс ещё и регулятор кровоснабжающей меридиали перекосило, он терпел, сколько мог, но когда начал остывать и нейросеть перестала получать достаточное питание, его теплоощущение повело и он утратил контакт с двиглом. Тут у него сторожок сработал и он позвал на помощь. Хороший парень, крепко сделан, похлопал Феотил болбеса по шишковатой лысине. Я ему сейчас весь кровоконтур прогнал через очистку на три раза, часть отмерших без питания нейронных цепочек заменил на новые, тут у меня от мандибул мирмека остались хорошие препараты, очень чувствительные, я ему приспособил в управляющую меридиаль. У него-то, судя по всему, стояли то ли от октопода, то ли от каракатицы цепочки, а они очень ленивые, теплоёмкие, их разгонять долго. Они, конечно, и остывают не так быстро. Но я их не очень люблю, это не для нашего климата. Этот болбес больше для северных земель подходит. Точнее, подходил. Сейчас, думаю, ещё года два проработает.
А дальше что, спросил Кромм, чувствуя, как портвейн начинает действовать. А что дальше, задумчиво переспросил Феотил. Этот простенький, его в рециркуляцию, что-то можно пустить на запчасти для других болбесов, что-то уже только в утиль. Он же не живой, он псевдоживой. У него гениталий нет, нет и ощущения пола, интеллект рудиментарый, он же не отца и матери рождён, он выращен и пересобран. У него даже кровоснабжающая меридиаль бежит не на железистой крови, как у нас с тобой. У него препарат крови октопода с искусственным усилителем, поэтому она синяя, она доставляет кислород в ткани за счёт соединений меди. Ну, что? Бужу его? Погоди, Феотил. Феотил Еретик. Почему твоих грехов не искупить моим благословением, спросил Кромм и плеснул себе ещё портвейна.
Потому что я создал страшный мир, демиург из меня не вышел, грустно ответил живодел, пьянея на глазах. Ты посмотри, посмотри туда, он показал вверх указательным пальцем, измазанным машинным маслом и увенчанным чёрным ногтем солидной длины. Это я сделал. Я создал мир для бродяг и отбросов. И ты считаешь его страшным, спросил Кромм.
Феотил сделал несколько глотков, вытер ввалившийся рот рукавом, в серой кромке которого угадывался бывший когда-то нарядным кружевной манжет, потом вздохнул и ответил: ты видел бабку-отравительницу, которая всем рассказывает, что убила сына-насильника? Да, кивнул Кромм, поудобнее устраиваясь в продавленном кожаном кресле, укреплённом полосами простроченной парусины. А она этого не делала? Делала, почему это сразу не делала, вздохнул живодел, там такая история, что волосы