Юрий Никишов

Любовные истории, придуманные Пушкиным


Скачать книгу

о простых бытовых вещах, но изложение ведется с теплой, задушевной интонацией; однако поэт, уважая друзей, более чем неуважительно относится к их «красавицам».

      Прецедент заразителен: женские образы проникают в жанр эпиграмм. Выбираю для примера такую, которая не связана с эротическими претензиями:

      Всё пленяет нас в Эсфири:

      Упоительная речь,

      Поступь важная в порфире,

      Кудри черные до плеч,

      Голос нежный, взор любови,

      Набеленная рука,

      Размалеванные брови

      И огромная нога!

На Колосову

      Допустим, язвительность поэта имеет подтекст: театральная партия Семеновой выступает против ее соперницы Колосовой. Литературная форма произведения виртуозна: стихи начинаются в тоне мадригала – и незаметно набирают контрастные детали. Но по сути эпиграмма неэтична, поскольку вместо разбора игры актрисы переходит на личность. Адресат проявил великодушие: эпиграмма дошла до нас в сообщении самой актрисы. За свою нетактичность Пушкину пришлось приносить извинения (см. «Катенину»).

      Несколько понятнее, когда подобный стиль отношений культивируется в рамках узкого кружка единомышленников, собутыльников: здесь естественна подогреваемая соперничеством бравада.

      Здорово, рыцари лихие

      Любви, свободы и вина!

      ‹…›

      Здорово, молодость и счастье,

      Застольный кубок и…….

      Где с громким смехом сладострастье

      Ведет нас пьяных на постель.

Юрьеву, 1819

      Но нашедшая общий язык молодежь вовсе не желает таиться, она выставляет сокровенное напоказ, делает свое поведение демонстративным.

      Пушкин обращает браваду в свое оружие, имея успех:

      А я, повеса вечно-праздный,

      Потомок негров безобразный,

      Взращенный в дикой простоте,

      Любви не ведая страданий,

      Я нравлюсь юной красоте

      Бесстыдным бешенством желаний…

Юрьеву, 1821

      Пушкин упивается своими победами, в согласии с представлениями о цикличности жизни он оставляет за юностью все права на бесшабашные удовольствия; понимая, что юность не вечна, он спешит наполнить ее годы до отказа. О будущем он не думает, дозволяя ему прийти в свой черед. Поэт захлестнут впечатлениями бытия.

      Давно ли тайными судьбами

      Нам жизни чаша подана!

      Еще для нас она полна;

      К ее краям прильнув устами,

      Мы пьем восторги и любовь,

      Для нас надежды, наслажденья…

      «Нет, нет, напрасны ваши пени…»

      Разумеется, многозвучие жизни нельзя свести к одному тону, но не приходится колебаться в определении пушкинских приоритетов.

      Умножайте шум и радость;

      Пойте песни в добрый час:

      Дружба, Грация и Младость

      Именинницы у нас.

      Между тем дитя крылато,

      Ваc приветствуя, друзья,

      Втайне думает: когда-то

      Именинник буду я!

Именины

      На поверку выясняется,