понадобилось вернуться к описанию брачной ночи.
Моей причудливой мечты
Наперсник иногда нескромный,
Я рассказал, как ночью темной
Людмилы нежной красоты
От воспаленного Руслана
Сокрылись вдруг среди тумана.
Повод к напоминанию эпизода есть: поэт обращается к описанию злоключений Людмилы и делает это от той же точки отсчета. Но нет сюжетной обязательности в ассоциативной вставке, которая нужна исключительно автору и характеризует его мировосприятие.
С порога хижины моей
Так видел я, средь летних дней,
Когда за курицей трусливой
Султан курятника спесивый,
Петух мой по двору бежал
И сладострастными крылами
Уже подругу обнимал;
Над ними хитрыми кругами
Цыплят селенья старый вор,
Прияв губительные меры,
Носился, плавал коршун серый
И пал как молния на двор.
Взвился, летит. В когтях ужасных
Во тьму расселин безопасных
Уносит бедную злодей.
Напрасно, горестью своей
И хладным страхом пораженный,
Зовет любовницу петух…
Он видит лишь летучий пух,
Летучим ветром занесенный.
Ассоциативный перифраз отправного сюжетного события существенно понижает его. Пусть и вначале преобладала плотская страсть – она была возвышенной. Теперь она заземлена, обытовлена, задета иронически. Такова устойчивая грань авторской позиции.
Поэт делает полемический выпад против критика, задавшего вопрос, который якобы ставит автора в тупик:
Зачем Русланову подругу,
Как бы на смех ее супругу,
Зову и девой и княжной?
Неожиданная и тайная цель автора – под видом полемики обратить внимание читателя на некоторое пикантное обстоятельство, которое, не будь этого акцента, могло бы пройти мимо сознания читателя. Прецедент значим – и повторен в «Евгении Онегине». К строкам описания сна Татьяны:
Онегин тихо увлекает
Татьяну в угол и слагает
Ее на шаткую скамью…
– делается авторское примечание: «Один из наших критиков, кажется, находит в этих стихах непонятную для нас неблагопристойность». На самом деле цель примечания – вовсе не радение за благопристойность. Вопросы, для чего Онегин кладет девушку на скамью, что он дальше собирался делать, – могли возникнуть в сознании читателя, но они не обязательны: кто-то недогадлив, кто-то увлечен совсем иным. После авторского примечания подумать над поставленными вопросами придется каждому. Вновь под видом полемики автор сам старается, чтобы пикантное обстоятельство было непременно замечено.
В «Онегине» остается рецидив на уровне шутки, в «Руслане» поэт резвится во всю силу. Попробуем уточнить, какую же цель ставит перед собой сам творец?
Возьмем на заметку два фрагмента. Первый – «Посвящение».
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что