…– пробормотала Катя.
– Ну, не знаю. Если б ты не попробовала из этого источника, может быть ты и пребывала бы в неведении и вне сравнения. Но к несчастью – а я так понимаю, что к счастью – что-то случилось, и ты поняла, что тебе это тоже доступно. В общем, заканчиваю. Не будь ханжой, человеком в футляре. Что-то есть, а что… Спрашивай, поделюсь опытом, если хочешь.
Женщины стали шумнее и веселее выпивая, всё больше смеялись, и Людвига, попав в нужную колею, действительно, делилась, рассказывая откровенно и местами непристойно о своих приключениях, и о таких в эти минуты любопытных и приятно возбуждающих подробностях некоторых физических качеств и параметров разных мужчин.
В эти минуты и в этом воздухе отчетливо звучали слова, немыслимые Кате ранее для произношения их вслух, невозможно было бы себе еще недавно представить, что сочетания этих звуков, из которых слагались эти непристойные и такие притягательные сейчас слова, могли потревожить воздух вблизи Катиных ушей.
Вечер продолжался. Катя никуда не уехала.
8. Поволжье
Следующим утром Фигнер в шуршащем над дорогой мобиле мчался к станции перемещения. Катя не появилась и утром, но Александр старался не задумываться об этом. Вскоре он уже поднимался в лифте на этаж южного тьюба, чтобы занять свое место в капсуле, через несколько мгновений отправлявшейся к Волге.
Поволжье встретило его страшной жарой. Фигнер не стал испытывать свою естественную терморегуляцию и в закрытом мобиле двинулся к офису подведомственного волжского диоцена.
В маленьком, затерянном среди невысоких гор и холмов лесной Башкирии домике, Фигнера ждал Наиль, местный сотрудник. Наиль и сам был, если смотреть на географическую карту в масштабах комнатного глобуса, почти из местных – из татар. Небольшого роста, улыбающийся кроткой, но хитроватой азиатской улыбкой, неспешный, Наиль был самой подходящей иллюстрацией того благостного положения дел, которое уже не первое десятилетие установилось в волжском диоцене. Фактически он работал на общественных началах, так как конкретной работы, отнимавшей бы систематически какое-нибудь заметное время, уже давно у него не было.
– Ну, что? – после положенных приветствий спросил Фигнер, – как твой мониторинг? Не появился какой-нибудь занятный мессия, не дай бог, маньяк, или секта очумелых от безделья и благополучия умников?
– Нет, Саша, не появился, не проявились. Скучно. – кротко и белозубо отвечал Наиль. – Только появится на горизонте какой-нибудь страстный юноша, отрицающий благополучие и взывающий к вере предков, так помается он здесь – ни аудитории благодарной, ни толпы, способной зажечься и к которой можно было бы примериться в роли Данко… Давно всё успокоилось, рассосалось. Но мы следим, наблюдаем… Чтоб зародыша не пропустить… А юноша бледный, со взором горящим, так и укатит куда-то в даль светлую, на чью-то головную боль…
– А как гениальные