построения нашего органического мироздания, как говорили китайцы: два начала – янь и инь.
А что, если этих равноправных начал не два, а три? Насколько порядков возрастает тогда вариативность построения. Получается, что есть еще одно измерение живого мира. Мы живем только в двух, на плоскости – на плоском листе. И вот этот лист кому-то надо проткнуть, чтобы посмотреть в дырочку: а как там?
Кто-то должен быть эмиссаром от наших двух третей там, где прорастают друг в друга все три трети, образуя какое-то целое… Заслушался? —остановился Гуго.
– Грандиозно. Извини за пафос, —отреагировал Фигнер.
– Да. Но видишь, это всё философия. А нам бы для начала простых фактов. Систему мер и весов.
– Интересно, как там выглядела бы история Ромео и Джульетты, – Фигнер попытался приземлить разговор, почувствовав желание Клеменца сойти с философских вершин.
– Шутишь, а не понимаешь, забыл, где находишься. Южный форпост христианского католического мира. Можно сказать, колыбель и бастион… А что станет с христианской доктриной о трех началах (я о святом духе) … Впрочем, об этом – как бы дальше ни сложилось – я официально прошу тебя забыть, не думать и не пытаться вспоминать. Мы не случайно хотим взять контакты с этим миром под свою юрисдикцию… Так вот. – закончил Гуго.
– Я так понимаю, что раз ты посвятил мне это миниэссе, то у тебя есть предложение, а у меня для приличия есть время на раздумье? – спросил Александр, наконец, вставая, и. понимая, что разговор подходит к концу.
– Правильно, молодец. Конечно, для приличия есть. Хотя, если откажешься и упрешься – что ж, возвращайся к своим лужайкам. Искомый пункт находится в созвездии ………… Корабль будет готовиться около двух месяцев. За это время надо и нам проделать кое-какую работу и подготовиться.
Несмотря на обозначенный конец беседы, Фигнер покинул кабинет Гуго еще минут через десять, которые прошли в кратких инструкциях на ближайшее время – так, как будто бы дело было уже решено.
Выйдя из кабинета и спустившись по главной лестнице графской резиденции и цитадели, Фигнер вышел из тени здания и остановился на залитой солнцем булыжной мостовой первого внутреннего двора. Перед ним вправо и влево тянулась последняя – самая внутренняя из четырнадцати крепостных стен, окружавших цитадель. Ворота этой стены, с графских времен прозванных Стражницкими, с двух сторон украшал каменный барельеф с девизом новых иезуитов, утвердивишихся здесь около ….. лет назад. Надпись на латыни перефразировала (и переосмысливала) приписываемый основателю первого древнего ордена святому Игнатию принцип: «Наша цель оправдывает средства, потому что наши средства достойны цели.»
Фигнер дошел до пристроенной к стене лестнице, и наслаждаясь после сумерек внутренних покоев горячим солнцем, жмурясь в голубое горное небо, не спеша поднялся на стену. Оттуда перед ним открылся знакомый вид: