как всегда, как и положено старшему брату и наставнику, видишь все истинные намерения и помыслы,. – в тон ему ответил Фигнер.
– А если серьезно. Ты прослышал о начале набора для внешней работы?
– Да, по слухам… Где-то, вне Земли… что-то затевается… не совсем стандартное.
– Верно. Но формулируй точнее. Ты же офицер Ордена. Четкость и циничность. Ведь речь идет о разумном обитаемом мире – там мы ничего затевать не можем. Даже если нам бы позволили. Просто из соображений фундаментальной безопасности. Но в остальном контекст правильный. Речь не идет о подготовке площадки для старателей, геологов и энергетиков. Никакого защитного купола. И коммандос в чистом виде не нужны тоже. Всё это знакомо, и было бы проще.
– Но у тебя есть полномочия ставить в известность офицеров моего ранга? – осторожно поинтересовался Фигнер.
– Твоего ранга – да, – ответил Клеменц. – И больше того, у меня есть полномочия выбирать кого ставить в известность, а кому отказать в информации. Но ты сам понимаешь, вся эта прелюдия была бы невозможной, если бы я уже не решил тебя проинформировать и озадачить, – делово и сухо заключил Гуго.
– Господин капитан, я внимательно слушаю.
– Не пережимай с субординацией и официальностью, – подправил Фигнера Клеменц. – До конкретных приказов еще как до последней обнаруженной планеты с атмосферой…
Гуго примолк, оперся локтями в свой черный стол и скользящим взглядом окинул Фигнера:
– Сколько я тебя знаю, тебя нельзя назвать профессиональным интеллектуалом…
– Спасибо. Это хорошо или плохо?
– Это хорошо. Потому что твоя психика не должна подвергаться внутреннему раздражению. И у тебя есть спецподготовка, чтобы сделать свою работу и прагматично зафиксировать то, что мы хотим узнать и понять. В этом есть логика и правда жизни: нам нужны люди, которые понятно, без своих философских умозрений и этических затруднений, донесли бы до нас то, что мы хотели бы как раз отвлеченно и философски осознать. С этой стороны мы с мирозданием еще не сталкивались.
Гуго примолк, задумавшись. Встал из-за кресла и принялся мерить шагами свой кабинет, Александр продолжал сидеть напротив стола. Это было естественное и потому самое явное выражение существующей между ними иерархии. Отсутствие формы, знаков различия, тон и интонации беседы затруднили бы постороннему зрителю определение здесь старшего, но вековая традиция этикета садиться и вставать по приглашению старшего по чину, оставалась. Фигнер продолжал сидеть и вынужден был то и дело смотреть в спину своего начальника.
А он тем временем подошел к окну, открыл створку и посмотрел в небо :
– Я хорошо знаю русский язык, без ложной скромности, ведь так?
– По крайней мере, лучше, чем я твой немецкий, – ответил Фигнер.
–Да… Вот я подошел к окну. Окно – средний род, единственное число.