и точка. Морда дракона так же напоминала собачью, однако обросла рогами и бородкой. Глаза Гави никак не удавались, поэтому он отправился в ванну и срисовал их перед зеркалом со своих собственных. Получился горделивый, но в то же время настороженный дракон. Сейчас Гави дорисовывал гриву – а дракону обязательно полагалась грива, причем точь в точь как у Гави – темная слегка волнистая шевелюра.
Сидя в трусах на диване, Гави рисовал в окружении сыто дрыхнувших псов. Ему было хорошо. Это был тот уют, покой, ради которого он каждый день возвращался домой. За окном совсем стемнело, закрапал дождь. Из открытой створки доносился терпкий запах холодной пыльной сырости. Гави вдохнул полной грудью и улыбнулся. Самый приятный аромат на свете. Аромат самой реальности, дух осязаемой природы – так пахнет планета, так пахнет жизнь! И именно так пахнет грусть. Грусть от осознания скоротечности жизни – ты умрешь, а дождь будет лить и лить без тебя, и запах предгрозовой свежести будет разноситься повсюду, но ты его уже не почувствуешь. Капли омоют твое тело, и начнут вбивать его в окружающий мир, растворяя в нем, возвращая тебя туда, откуда пришел.
Гави усмехнулся. Какой детский страх. И вдруг посерьезнел. Голос много говорил о смерти. Часто говорит о ней. Говорит, страх её напрасен, бессмыслен. Человек грезит о бесконечности, тянется к ней, жаждет её. Но что он будет с ней делать, заполучив её? Ведь всё, что восторгает человека – конечно в своем итоге. Всё имеет начало и конец, и тем славно, и тем приятно человеку. Так говорит Глас Божий. Благодать. Ментальный Сержант. Еще он говорит, что бесконечности как таковой не существует. Всё имеет начало и конец… Гави зевнул …как и этот день. Он навсегда и бесповоротно окончен.
Гави бросил на стол планшет и карандаш. Осторожно перешагнув спящего в его ногах Кецаля, он направился в ванну, откуда вышел с покрасневшим от полотенца лицом и влажными волосами. Он выключил свет, улегся на кровать, завернулся в одеяло и прислушался. В ночной тишине раздавался мерный стук сердца, доносившийся из радиоприемника. Вдруг послышалась возня и по ковру зашуршали торопливые шаги – собаки поспешили присоединиться к хозяину и скрутились подле него большими теплыми калачами. В окружении своей верной гвардии Гави уснул. За окном била гроза.
На следующий день Гави явился на работу в сопровождении всех троих псов. На время занятий он отводил их в пустующий вольер, в перерывах выпускал на площадку. Когда настало время занятий с Вессалем, он не стал запирать их и, глядя на их совместные кувыркания посреди двора, присел на скамейку в ожидании слепого со своим поводырём. Но Вессаль не явился.
Прождав некоторое время, Гави отправился на поиски старика и обнаружил его в гостевой комнате, где тот увлеченно слушал радио, похохатывая, поддакивая и даже что-то отвечая диктору. Осторожно заглянув в комнату, Гави ничуть не удивился, застав Вессаля