молочная дымка. Первый летний месяц не балует теплом. Пришедшая было жара моментально спала, ночи особенно холодные. Обхватываю себя руками, прыгаю, прогоняя дрожь. Ноги успели промокнуть, озноб не прекращается. Поминутно оглядываюсь. Поезда нет. Прислушиваюсь. В низине, где мрак сгущается так, что с трудом различаешь и землю под ногами, идти страшно. Да, меня тоже не видно, но звери наверняка ориентируются ночью лучше меня. Выхожу наверх и иду по рельсам. Здесь я как на ладони, но и ко мне незамеченным не подкрасться.
Похоже, в Городе произошло что-то серьёзное. А может, машинисты сами опасаются теперь ночных заездов, что ещё раз подтверждает, что нас пытались ввести в заблуждение. И вполне успешно, недаром школьники успокоились и забыли произошедшее, как неприятный сон.
Вдруг замечаю, что ночная тишина особенная. Она соткана из звуков. Шелест высокой травы. Шёпот тонких теней-листьев. Короткий хруст обломившейся под птицей ветки. Птица хлопает крыльями, разгоняя упругий воздух, поднимая ветер. Ветер перерастает в тихое журчание ручья. Земля неохотно расстаётся с солнечным теплом, которое впитывала за день. С еле уловимым хлопком раскрываются её поры, разбегаются в стороны трещинки-паутинки. Ночь соткана из запахов. Самый сильный – запах хвои. А на небе звёзды, россыпь миллиона звёзд, которые не видишь в Городе. Отдельные звёзды собираются в картинки, одни напоминают животных, другие людей, третьи геометрические фигуры.
Несколько часов пролетает незаметно. Только затихают закатные всполохи над макушками деревьев, и вот за спиной светлеет небо, и первые солнечные лучи щекочут шею. В начале шестого пересекаю цветник, трусцой пробегаю ведущие к дому улицы. После душа силы оставляют меня. Успеваю поставить будильник, чтобы не пропустить занятия, и проваливаюсь в сон.
Кто-то тормошит меня за плечо.
– Эй, соня, вставай! – смеётся где-то наверху голос Эрика. – Хватит делать вид, что не слышишь третий звонок будильника подряд.
Отмахиваюсь и натягиваю одеяло на голову. Но меня вытаскивают из кокона и несут в ванную, где прямо в одежде ставят под холодные струи воды. Я фыркаю, как недовольный ёж, и, наконец, перестаю жмуриться.
– Ну? – он смотрит с лёгким укором. – Что за забастовка? Как будто ты была на дежурстве всю ночь без сна. Скажи спасибо, что вернулся вовремя, точно опоздала бы. Завтрак на столе, вытирайся и бегом.
– Брысь, командир, – показываю ему язык. Не говорить же, что легла всего сорок минут назад.
Через несколько минут сижу на кухне, поджав под себя покусанные комарами ноги, быстро глотаю чай с бутербродами. И думаю. Нет, лучше не волновать брата раньше времени. В запасе две недели. Если в ближайшие пять дней не придумаю, как спрятать татуировку, решать будем вместе, а пока промолчу.
– Ты чего такая тихая сегодня? Проводить до школы?
Я качаю головой и отправляю Эрика отдыхать. Вспоминаю расписание, предупреждаю, что вернусь домой поздно: сегодня запланированы практические