Я все равно ничего не скажу – залепетал старичок.
– Не желаешь по-хорошему, будем говорить по-плохому.
И взяв правую руку Лирарка, он отрубил кисть. Кровь фонтаном брызнула из отверстия конечности. Если бы Акиус не прижал тому рот, дикий вопль крика огласил бы всю округу.
– Сейчас я уберу руку с твоих уст, но если ты издашь хоть малейший звук, я вот этим браканом проткну до основания твою глотку.
Глаза старика, наполненные ужасом и болью, дали согласие на невыгодное условие.
– Теперь назови мне имя, и я не убью тебя. Даю слово мужчины и клянусь Богинями.
– Тарихис, Тарихис, Тарихис.
Акиус продолжил свой путь с облегченным сердцем. Он мысленно благодарил Приктию за ее отступление от отцовской верности, поскольку понимал, что мог не услышать приближение убийцы и пасть жертвой его замысла, так как его голова была занята другими мыслями. Теперь он строил планы мести и решил окончательно покорить красавицу, хоть и не сможет ответить взаимностью на ее чувства к себе.
Какое-то время спустя, ужасная картина предстала перед жителями поселения Пронукатми. Как обещал Акиус он не отнял жизнь у старика Лирарка, но отобрал у того способность ею наслаждаться. Тот, неведомо как, добрался до дому без кистей на обеих руках, с выколотыми глазами, отрезанными ушами и языком.
Глава 11
Если бы Дакуру, рабу Эфтании, дали бы свободу выбора, он сначала смутился бы, а затем растерялся, и, конечно, ничего бы не смог принять решения. Он был взрослым и крепким юношей, но тупоголовым и безвольным по натуре. Дакур с самого рождения находился в рабстве в племени Обахов. Его подарили Эфтании, чтобы утешить ее боль в связи с утратой любимой дочери. Та, вместо того, чтобы перенести всю любовь на ребенку, одарила его своей ненавистью. За свою недолгую жизнь парень не услышал от хозяев ни единого доброго слова в свой адрес, а за малейшую провинность получал палкой по спине. Эфтания умела бить искусно, не оставляя следов от побоев. Неправомерные физические наказания к рабам воспрещались и карались строго во многих племенах, поэтому их применяли скрытно. С момента, как только мальчик встал на ноги он только и выполнял с покорностью все приказания хозяев, не высказывая и слова против и даже не помышляя озвучить своего мнения, не потому что боялся, а потому что не знал, как это делать. Его этому не обучили. Большую часть времени он слушал, а отвечал кратко и лаконично, выбирая слова, как куски мяса, которым разбрасывать считалось непозволительной роскошью. Хозяева принимали его за простую скотину, которую нужно кормить, но нельзя убить, но при этом ее пользу признавать не желали. Дакур беспрекословно выполнял все поручения, какими бы они безрассудными ни были. Много нехороших дел он совершил под покровом ночи. Немало душ он отправил к Гануру, но ни о чём не жалел, ибо не сознавал сострадания и пощады. Не ведал он о таком понятии, как преданность или предательство, он служил тем, кому должен служить. Несмотря на то, что Обахом он не являлся, жил он не в изоляции от племени. Племя Обахов стало и его родным. Традиции,