он все подтвердит.
Ален покачал головой:
– Случайно угодил в реку? Ты? Ну ладно, угодил так угодил… В том, что месье Верней подтвердит любую твою историю, я ни капельки не сомневаюсь…
Жан взглянул на Алена в упор и нахмурился:
– Мне нет нужды лгать. Я сам виноват, что сел на незнакомую норовистую лошадь и не справился с ней. Но я уже здесь и готов к работе, и пусть Андрэ простит мне невольную задержку, мы все наверстаем, обещаю.
Ален снова кивнул и примирительно поднял ладони:
– Понял, понял, не злись… Конечно, главное, что ты здесь, и мы в графике, просто немцы… – он наклонился к уху Жана и понизил голос до шепота:
– Ты же понимаешь, они цепляются за любую возможность нам нагадить и навесить штраф, увидели, что тебя нет на репетиции – и устроили скандал, просто на дерьмо изошли… Вот отец и завелся, чуть приступ сердечный не словил.
Жан, позволяя очаровательной молодой гримерше наносить на лицо тональный крем, усмехнулся, в красках представив себе перебранку Юнебелля с баварскими бошами:
– Уверен, твой отец с честью выдержал атаку этих оккупантов… Но пусть не волнуется больше из-за меня, я обещаю впредь соблюдать график и не отлучаться со съемочной площадки так надолго. А теперь, раз уж я пропустил репетицию, лучше давай повторим мою сцену с Антуанеттой, пока меня гримируют… Итак, что я должен сделать?
– Ты помнишь, что Бальзамо ни в какую не желает открывать принцессе страшное пророчество?
– Да, но она настаивает на своем. Что я делаю дальше?
– Ну, а что бы ты сделал как Бальзамо?
– Прибег к гипнозу. – Марэ нахмурил брови, взгляд его стал неподвижным, тяжелым, и он медленно поднял руку, словно в самом деле собирался наложить гипнотические чары.
Ален одобрительно кивнул, открыл было рот, чтобы продолжить рабочий диалог, но тут мадемуазель Катрин возмущенно запротестовала:
– Ах, нет, месье Марэ, месье Ален!.. Так дело не пойдет… Вы мне мешаете работать, если вы, месье Марэ, будете разговаривать или морщить лицо, я и до вечера не управлюсь! Ой, а у вас еще и лицо покраснело, смотрите, пятна, и здесь, и здесь, как будто вы на пляже загорали… Вы что же, на солнце были без шляпы?.. Когда успели так обгореть? Да тут целая тонна крем-лосьона нужна…
Жан виновато опустил глаза – чувствительная кожа была его «слабым местом», и гримерша, сама того не желая, выдала тайну его утренней прогулки; он и в самом деле добрых два часа пролежал лицом вверх под яркими лучами, и даже слегка растерялся, не зная, как правдоподобно объяснить подобную беспечность. И запоздало испугался, что внимательные женские глаза могут невольно отыскать и кое-какие другие отметины, оставленные на его теле вовсе не солнцем, а горячими губами молодого любовника…
К счастью, Ален не стал спорить с мадемуазель Катрин и предпочел ретироваться, тем более, что его в любой момент мог потребовать Юнебелль; а гримерша была