для врагов народа. Что же касается сексуальной революции номер два… Знаешь, у меня такое ощущение, что заблудились совсем. Во всех смыслах. И в смысле заБЛУДились, погрязли в блуде. И в смысле – потерялись, как в трёх соснах. Даже в двух. Как ты только что упомянула – сперматозоид и яйцеклетка.
Я умолк, и образовалась пауза. Любава моя силилась переварить услышанное, мне показалось даже, что валик её каретки тихонько, то-о-ненько так поскрипывал от напряжения (А что, у компьютеров жёсткий диск, а у неё – жёсткий валик…)
– Но тогда, о, мой повелитель, – вдруг тихо и с какой-то странной интонацией заговорила моя пишмаш, – тогда… этот эпизод с ночёвкой в одной кровати с хозяином квартиры…
Она замолчала, видимо, не решаясь замкнуть свою мысль. Но я понял, что она хотела сказать.
– Да, Любава… Ты быстро схватываешь суть. Признаться, я и сам, когда дошёл до этого места, поёжился. Через четверть века, в контексте современности ситуация приобретает весьма двусмысленный характер…
21 руб. 20 коп. Пустить на ночлег
Нельзя обижать гостя.
(Гай Юлий Цезарь)
– Тэкс-тэкс-тэкс! – озабоченно прострекотала Любава. – Текст-текст-текст! И что ж теперь делать! В смысле – ты будешь что-то делать со старым нашим текстом? Ну, как-то подредактировать его, что ли…
– Дабы избежать двусмысленности? Намёка на это самое? А вот шиш! Тогда все песни с определением «голубой» надо переписывать. А что делать с замечательным стихотворением Бориса Пастернака? М-м.. Послушай:
С детства он мне означал
Синеву иных начал…
…Это цвет моей мечты,
Это – облик высоты,
В этот голубой раствор
Погружён земной простор…
…И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.
– Борис Пастернак… Он жил-то когда… – задумалась вслух Любава. – И такое написал…Так он что, пророк? Знал, что голубой цвет кто-то уворовать себе попытается?
– Вот! Что и требовалось доказать. Ты пять минут как в курсе, что у нас творится, а уже мгновенно попадаешь в расставленный этими особями капкан! Разумеется, Борис Леонидович совсем о другом писал. Но если приобретаешь вывих в мозге, строки «В этот голубой раствор Погружён земной простор» читаются с некоторых пор совершенно однозначно.
– Да-а…
– А вот хрен им на блюде! Без молочного поросёнка! Ничего в тексте менять не буду! И пусть каждый понимает в меру своей развращённости!..
Я коротко выругался. Разнервничавшись, походил-пошатался по кабинету, потом, ища, как говорится, успокоения, стал глазеть в окно – поверх крыш соседних домов, в вышнюю даль. И небо, пронзительно голубое, каким оно случается в ясные дни только по осени, – огромное безмятежное небо меня и вправду успокоило. Хм, летите, голуби, летите…
И совсем неожиданно мои мысли развернулись совсем в другую сторону.
– Любава,