дерзкому поклоннику, что «брак честен, и ложе нескверно». Да, поступить именно так было бы своевременно, благоразумно.. и до крайности нелепо!
Ох уж эти свадьбы… Пышное белое платье, длинная вуаль, венок из померанцевых цветов – наряд невесты, освященный самой королевой Викторией! Раннее летнее утро, пение колоколов, церковь, залитая потоками света, украшенная цветами, и невеста, похожая на сказочную принцессу, под руку с гордым отцом идущая к алтарю, где ждет влюбленный жених… это ли не любимая девическая греза? Разве не о таком мечтает Пиа, при каждой встрече изводя Мэг бесконечными разговорами об «особенном дне», о предстоящей свадьбе с Клэем?..
«Но Пиа и Клэй три месяца как помолвлены. А мы с Эдом виделись три раза в жизни… И я жду от него предложения!.. И готова его принять! Безумие… какое-то безумие…»
Пожатье руки, поцелуй – и вот, пожалуйста, впереди замаячил брачный союз, «пока смерть не разлучит нас». Но разве так должно происходить? Разве они с Эдом достаточно узнали друг друга, чтобы принимать столь важные решения, и, к слову, что это вообще означает для мужчины и женщины, существ, скроенных настолько по-разному – узнать друг друга?.. Часами разговаривать на отвлеченные темы, обсуждать прочитанные книги, играть в шахматы и лото, танцевать вальс, ездить на прогулки… или… самое важное, это совсем другое, связанное с душевным жаром и сердечным трепетом, бессонницей и непрестанными мыслями о том, кто стал вдруг дорогим и близким, ничего особенного не сделав… и сумел пробудить не только душу, но и тело. Пиа утверждала, что так оно и есть… что она и понятия не имела, каково это – целоваться, пока Клэй не поцеловал ее по-настоящему, лаская языком, и что грудь окажется такой чувствительной под мужской ладонью, и что на теле есть другие тайные места, дарящие такое удовольствие, что от страстного жара темнеет в глазах.
– Маргарет… я люблю тебя! – шепот Эдварда в один миг прервал цепочку смятенных и в высшей степени прагматичных дум благовоспитанной девушки… Руки возлюбленного обхватили Мэг, замкнули в теплое нерасторжимое кольцо, с силой прижали к широкой груди – и последний бастион благоразумия позорно пал.
Она едва сознавала, где они, то ли в садовой беседке, то ли в каком-то гроте, среди вьющихся роз и дикого винограда, голова кружилась от запаха майских цветов и свежей листвы, прогретой солнцем, а губы сами собой открывались навстречу губам Эда.
– Я тебя люблю, моя дорогая… люблю с первой встречи, с первой минуты! – шептал он, целуя ее снова и снова, с возрастающей страстью, и обнимал все крепче… Мэг, полностью потерявшись в своих чувствах, сама прижималась к нему, и отвечала на каждый поцелуй (оказалось, что это совсем не сложно, и воистину слаще мускатного вина, Пиа не лгала…) – но не могла произнести ни слова, не могла сказать ответное «люблю», хотя невыразимое счастье от признаний Эда заполнило душу до краев.
Не выпуская