Григорьев гаркнул, и одним движением распахнул дверь центра, прислонившись спиной, чтобы удержать перед делегацией, которую возглавляла строгая на вид блондинка, депутат и известный в прошлом журналист, рядом с которой, снимая видео на телефон, суетился личный помощник. Городские же фотограф и оператор приняли позиции для съёмки. Работа холодила разум, сердце постепенно замедляло барабанный бой.
С первых дней совместной работы Сашу Юрасову покорило, как властно умел говорить Степан и с какой уверенностью рассуждал на ту или иную тему. Была важна и походка, то, как несёт человек на плечах собственный мир, и ходил телекорреспондент пусть и не как герцог, но в каждом шаге было что-то от бандитского Петербурга, где он вырос, и в то же время, тот же самый Петербург с его Дворцовой площадью оставил отметину в подобие галантности, которой парень не наигранно умел вовремя козырять.
Ещё в школе один приятель без наигранной учтивости заметил, что Саша ходит так, словно все вокруг должны ей деньги. И она ещё ни разу не усомнилась в достоинстве того, как себя преподносит. Эту походку, гордо держа голову и расправив плечи, генетически передалось от отца, но собственный характер отточил детали – шла слегка покачивая бёдрами, делая чёткие, но тихие шаги и взмахивая в такт руками с тонкими запястьями. С детства её учили быть выше проблем, выше грусти, ведь то, как человек показывает себя миру намного важнее того, что в этот момент испытывает.
Когда делегация из местного и вышестоящего руководства вошла в реабилитационный центр, все отвлечённые мысли испарились. Областной депутат деловито обошла каждый кабинет, пообщалась с воспитанниками и педагогами, и знала, у какого объекта игровой комнаты нужно остановиться и приподнять подбородок, чтобы щелчок фотоаппарата зафиксировал нужную информацию.
Саша шустро на носочках подбиралась к главной героине и уже заранее видела то, что хотела бы поместить позже на городской сайт. Фотоаппарат стал продолжением её глаза, её руки и внутреннего мира. Она фотографировала, как собирала улики или доказательства не столько мира вокруг, сколько наличия себя в нём. Упустить момент, не схватить его наведённым фокусом значило потеряться самой, задержаться и расплыться в событии, о котором не останется памяти, и не объявить миру о своём присутствии. Каждая её отобранная на компьютере фоторабота звучала как манифест: «Я есть. Смотрите!»
Осмотр и разговор с начальником отдела социальной защиты Елизаветой Александровной Бондаревой проходил не больше получаса, а потом делегация отправились в Центр творчества на совещание с представителями общественных организаций города N.
И в девять вечера, уже будучи дома, Саша поднялась с дивана, чтобы вывести пса на улицу. «Белый олень», как любовно того называла, хлопая по собачьему худому крупу, озорно вилял пушистым длинным хвостом.
– Эй, моряк…17 Ты слишком много плавал, – Саша, сиплым шёпотом напевая заигранную в голове за последние дни песню, натянула джинсы. – Я тебя успела позабыть… – Натянула кофту