целуете амулеты. Нет вам прощения за двуличие ваше! Нет снисхождения за порочность! – Отец швырнул реликвию в снег и начал яростно топтаться по ней, приговаривая: – Так я давлю гадину везде, где вижу! Так караю нечестивцев! Так изгоняю скверну.
– Дерзай, Отец, – крикнул Сиян-рыбак. – Выведи сволочей на чистую воду!
– Сам больно чистенький, – крикнула ему Рдяница. – Реликвий полон дом, без заговора наружу носа не кажешь. Думаешь, не знаем?
– Умолкни, баба! Ты тоже – не святая. Со всеми бродягами переспала…
Рдяница возмущённо всплеснула руками, обвела гневным взором сидящих, потом толкнула мужа – заступись! Тот начал нехотя подниматься, тягостно вздыхая, но тут старик опять взял слово.
– Ныне у вас на глазах совершается новое преступление, – сказал он, сипло дыша. – Отринув обычай, презрев заповедь Огня, вождь привёл на собрание чужака. Мир не видел такой наглости! Пусть унижает и оскорбляет меня – я смиренно приму его злобу и помолюсь за него, дабы Огонь открыл ему глаза. Но теперь в ослеплении своём вождь покусился на права общины! Он поставил себя выше вас! Он мнит себя лучшим! Разве спросил он кого-нибудь? Разве предупредил хоть кого-то об этом? Нет, он поступил самовольно. Помните ли, как сказано в Книге? «Нет людей выше и ниже. Все равны пред Огнём». Что же делает вождь? Он преступает обычай общины, по своему произволу вершит дела, он оскорбляет зрящего. Ест ли предел его мерзостям? Небеса вопиют от такого кощунства! А ему и этого мало! Теперь он замахнулся на самое святое – на веру Огня. Ослеплённый вседозволенностью, он решил в безумии своём поклониться владыке зла. Вот до чего дошёл вождь в своей низости! Знаете ли вы, люди, зачем он привёл сюда чужака? Знаете ли вы, кто он, этот чужак?
Старик умолк, обводя всех суровым оком. Люди слушали его, затаив дыхание. Вождь криво ухмылялся, не зная, что сказать. Плавильщик, нимало не испуганный, смотрел на Отца с любопытством, точно узрел перед собой диковину. Головня переводил взгляд с одного на другого и думал в отчаянии: «Почему они молчат? Неужто испугались старика?».
Отец Огневик дождался, пока родичи переварят сказанное им, и грянул:
– Знайте же, люди: чужак этот – еретик-лёдопоклонник, подлый лазутчик злого бога. Вот кого пригрели мы у себя. Вот кого вождь привёл сегодня на собрание.
Община замерла, поражённая, кто-то испуганно ахнул, несколько мужиков ругнулось сквозь зубы. Пылан спросил в сомнении:
– Верно ли это, Отче?
– Так же верно, как то, что я стою сейчас перед вами. Гляньте на лица отступников. Разве не говорят они лучше всяких слов, на чьей стороне правда?
Вождь и Искромёт действительно опешили. Отец своей речью смешал им все замыслы: вместо избавителей от бед они предстали перед общиной подлыми крамольниками, гнусными еретиками и отщепенцами. Опять лукавый старик взял верх.
– Эй, Варениха, – позвал Отец, – выйди сюда да скажи, чему тебя