направо. Там лес спускался к долине и моментами сквозь зелень кустов, блестела белыми пятнами вода. «Вот там за рекой уже Бавария? – удивилась я. – «Как близко и речка узкая. И вдруг попадется по дороге маленький мост, никого на нем нет, и мы переправимся». Володя засмеялся. «Чего ты волнуешься? Должны нас пропустить. Ведь было сказано в Браунау, что здесь свободно можно проехать». Нам стало весело. «Останови, давай закурим». Передняя подвода тоже остановилась, и все как горох посыпались с нее. Остался сидеть только отец, и нам видна была его широкая, немного сутулая спина, над ней круглая серая шляпа. Дети прыгали с ноги на ногу, Алинка и Анна что-то перемещали на телеге и спорили. «У меня ноги затекли, я не могу все время так сидеть, тут угол того чемодана врезается в бок», – громко говорила Анна; дети пищали, что голодные. Мама начала доставать сандвичи и им распределять. «Э-э господа, да так мы никогда не доедем, – возмутился Владимир Петрович, – разве это возможно так ехать? То останови, этому не удобно, то дети голодные. Смотрите, который час!» Он до того разворчался, что, передав вожжи Алинке, пришел на нашу подводу, улегся на сено рядом с Мишей и укрылся с головой буркой. А Володя веселел все больше, затянул одну песню, потом другую, я стала подтягивать. Танечка сначала смеялась, потом, прислонившись к моему плечу, закрыла глаза и заснула. Я накрыла ее одеялом и, переменив затекшую руку, устроилась поудобнее. Время подходило к вечеру и стало прохладно. Мы выехали из леса. На крутом берегу с той стороны реки (хотя казалось совсем близко) показались громадные стены старой крепости замка. «Бургхаузен, – сказал Володя». Поповский закопошился на сене и высунул голову из под бурки. «Ну-с? – сказал он полувопросительно, – а у меня заныли ноги от волнения. – Это с той стороны, а с этой сейчас въедем в Ах. Пропустят ли нас?» Под ложечкой сосало и было невыносимо сидеть без движения. Солнце скрылось, и с запада медленно надвигалась черная туча, все больше и больше закрывая небо. В двадцати шагах передняя подвода, мерно покачиваясь, подвигалась вперед. Мать сидела боком, свесив ноги. Отчего-то мне очень хорошо запомнилась ее фигура в черном пальто с черным барашковым воротником и в меховой шапочке. Она спокойно смотрела на Бургхаузен.
Аховое положение
Я вперилась глазами вперед, стараясь предугадать, что нас ожидает. Справа виднелись два небольших домика, и дорога круто поворачивала направо. «Ой, Володя, часовой». Сердце екнуло, захотелось закрыть глаза, заснуть и, как бывает во сне, благополучно очутиться на той стороне, в обветованной, прекрасной стране Баварии. Я смутно помню, что часовой сделал шаг вперед и протянул руку. Передняя подвода остановилась. Маленькая ручная тележка, привязанная сзади с сеном, прокатилась еще и остановилась как-то боком. Наш конь стал, почти упершись мордой в Алинкины ноги. Володя соскочил, Владимир Петрович сполз с сена, и оба они пошли вперед. Часовой подошел совсем близко. Это был мальчик