быстро сказала девушка.
– А что родители?
– Умерли. А вы что же, хотите поговорить о родителях? – тонкие пальчики пробежались по шву рясы и нежным касанием обожгли мочку уха.
– Выходит, ты совсем одна? И делаешь это оттого, что одиноко?
Снова томный смешок.
– Я делаю это за деньги, отец. А вчера вы так много говорили о щедрости…
– Тебе не понравится, – Юджен решил дать ей последний шанс.
– С девственниками у меня тоже есть опыт.
Увы. Кто он, чтобы противиться подобному упорству?
– Ладно. Пойдём, – он понизил тон. – К алтарю.
Зрачки Джесси слегка расширились, но она поспешила скрыть удивление за медовой улыбкой. Она развернулась к двери и, покачивая бёдрами, пошла в сторону лестницы на первый этаж. Там, в зале приёмов, верные установили алтарь чёрного дерева. Там Юджен читал первую проповедь. Там он замыслил совершить первое таинство.
Юноша покосился в сторону своих людей, и те – Фед в числе первых – верно разгадали его намерения. Они знали и, как всегда, были готовы проследовать за лидером. К чести прилично набравшейся Оммы, та тоже заметила взгляды сторонников Юджена и отставила полупустой кубок. Кивнув тем из своих, кто ещё сохранял трезвость ума и свободу от женских чар, она застыла в охотничьей стойке. Ждала, когда Ремесленник сделает шаг.
Джесси потянула проповедника за собой, и тот подчинился, устремившись в тишину коридора. Когда они спустились на первый этаж, Юджен кинул взгляд за спину и увидел, что тени идут по его следу, почти сливаясь с каменными стенами; в хвосте мрачного роя тусклым огнём светились глаза Волчицы.
– Я сперва удивилась, завидев вас тогда. Так молод, а уже жрец! Даже непривычно называть вас по ремеслу, – щебетала проститутка. – Отец, сколько вам лет-то исполнилось? Семнадцать? Двадцать?
Девушка нервничала. За образом прожжённой мастерицы и внешней бравадой она очень плохо скрывала неискушенность и простоту, столь милые сердцу любого нормального мужчины. Под скулами темнели ямочки: не их ли она старалась скрыть, покрыв лицо толстым слоем пудры? Вскоре они подступили к входу в зал приёмов. Высоченные створки были чуть приоткрыты. Джесси игриво поманила юношу за собой и юркнула внутрь.
– Ай, твою мать! – тихо выругалась она, споткнувшись о загнутый угол ковра. – Не видно не зги… Вы поспеваете?
В помещении царил мрак. Молочная луна не жалела лучей, но те едва пробивались сквозь прорехи в занавесях на оконных проёмах. Голубоватое свечение выхватывало из темноты лишь очертания длинных скамей, пу́гала высоких подсвечников да громоздкий стол в дальнем конце зала.
Ладонь вновь ощутила тепло касания. Они брели вперёд практически на ощупь, скользя руками по резным спинкам скамей.
– Нам туда? Ох, как же темно… Мы зажжём свечи, красавец-отец?
Вот и алтарь. На узкой столешнице расставлены толстые восковые свечи, скрутки из болиголова, дурмана и жимолости, глиняные плошки для даров и каменный идол. Его контуры почти сливались с мглой, но Юджен видел идола