конечно помню, господин, – он сглотнул, понимая, что вскоре Председатель перейдёт на «ты», – великого преемника крови, мне это известно, господин Председатель, но позвольте…
– …поспорить? Не позволяю. Вы так и не аргументировали, почему я не могу выбрать кровь.
– В красном нет смысла. То есть… то есть он многогранен, настолько многогранен, что теряется в смыслах. Он тупиковый. Адмиралу нужна передышка, что-то должно отвлечь его от кровавых разбоев.
– В красный вложена сила, не только кровь Ордена.
– А ещё упадок Первого, Второго и Третьего.
– Погодите, к чему это вы?
– Жизни основателей Ордена оборвались на красном, – Ласка произнёс последнее на выдохе. – Дайте я поясню. Обращаясь к истории, хорошо ли вы помните, как и в окружении чего обрывались их жизни?
– К стенке загонять не нужно, нот Ласка. Давайте к сути.
– Хорошо-хорошо, я поясню. Если вы позволите, начнём вовсе издалека – с гибели основателя Ордена – с Первого. Известно, что Первого пронзило копьё, которое он надломил перед тем, как упасть. И в то время, пока он давал напутствия своему преемнику, из груди его вылезал наконечник. По множественным стихам и поверьям, ветер гнал над наконечником закатные искры, а под наконечником была завязана красная ленточка – короткая, с двумя язычками, – она-то и была пропитана ядом. Первый схватился за грудь и, не успев ужаснуться, истошно закашлял. Лёгкие его стали быстро чернеть, а язык каменел, не давая ему закончить. Он застонал, но продолжил напутствия. Напутствия, как описал в своём трактате Второй, были для Первого важнее лопающихся костей, сосудов и плевры. Второй сильно обжёг ладонь, пока пытался утянуть ненавистную за язычки. В конце концов он вырвал её, вырвал ленточку, а после поднял к закатным испепеляющим искрам. Те прикоснулись к красному шёлку, прошлись по язычкам, но вместо того, чтобы сжечь их, сами обратились в пепел. Красная ленточка в итоге улетела, не оставив на себе ни следа своих злодеяний.
Преемник. Если говорить о Втором, то он обрывал жизнь на руках Отвергнувшего, – в руках того, кто не верил в трактат. Покушение он устроил бесхитростное, на обряде инициации. В ответственный момент он вытянул руку, дождался, когда по его ладони проведут надрез, и выхватил ритуальный кинжал. Дюжину ударов получил Второй, пока в спину предателя не полетели удары в ответ. Но Второй свалился с ног раньше. Отвергнувший инстинктивно выставил руки и смягчил падение того, кого только что ревностно протыкал. Их робы в объятьях запутались. Стоит уточнить, оба они встречали смерть в робах послушников крови. А это, как вы догадываетесь, господин Председатель, были робы красного цвета. Красная парча, ушитая чёрными черепами.
Мейтна понимал, к чему всё идёт, однако прерывать коллегу не стал.
– Что ж, Третий. Третьему повезло прожить более долгую жизнь. Едва ли трагичную, если бы не одно «но» – красный каин. Эту заразу, хоть и в малых количествах, он принимал на завтрак, обед и ужин. Поговаривают,