к низенькой фигуре, Ласка выжидающе протянул руку.
Прежде чем ответить, коллегиант неторопливо снял с ушей гарнитуру цирко-графа.
– Каверза, господин?
– Да!
– За сегодня, господин, не было замечено ни одной каверзы. Ни отправлено, ни принято. Как, впрочем, и за последние два месяца.
– Послушай, если начнёшь этот маскарад, то лучше через минуту тебе оказаться за дверью.
Коллегиант отъехал от стола. Без капли обиды или волнения он осмотрел руки, затем глянул на громоздкий чёрный аппарат перед собой и спокойно развернулся лицом к своему господину.
– Хм, что-то явно не так. Что-то явно вызвало у вас беспокойство, господин. Похоже, я в чём-то провинился. Может дело в одежде? – разжалованный ноточей с интересом оглядел себя: рукой он потёр лоснящийся лацкан, избавив его от пыли; отдёрнул каштановый жилет, тем самым выровняв его по линии плеч; и потянулся к ботинкам, проверив, – блестят ли они настолько же ярко, как утром. Ботинки блестели всё так же ярко. Коллегиант заметно призадумался. – А, ну чего ж это я! – едва не подпрыгнув, ноточей заговорил извиняющимся тоном. – Кто-то вам уже успел доложить, что я проношу сюда нечто ненадлежащее, я прав? Каюсь, за мной и правда такое замечено. Иногда я отвлекаюсь. Пальцы занимаются дрожью, появляется ломоть в локтях – в особо напряжённые дни, ну, знаете. И в такие напряжённые дни я позволяю себе самую малость передохнуть, – он сунул руку в правый карман брюк, – аккуратно, с надлежащим боязливым трепетом, – и затем столь же аккуратно вынул, после чего на свет вышла выцветшая крохотная фотография. – Вот. Вот причина всех перетолков. Нечто ненадлежащее, господин. Но, прошу вас, примите за это от меня мои глубочайшие извинения.
Наклонившись, и Ласка, и секретарь удивлённо посмотрели на фотографию. На ней, перекрыв половину панорамы из широкого пересвеченного окна, был запечатлён солидный рабочий стол, рядом громоздился стеллаж, а над ним в куполовидных медных клетках порхала парочка канареек.
– Мой стол и рабочий кабинет… эх…, – немного с грустью произнёс разжалованный ноточей, – я искренне по ним скучаю. И если не работой, то хотя бы сентиментами помогаю туда себе вернуться, буквально на тройку минут, не больше, господин. Но ежели такой малый срок вам кажется невообразимо большим, я готов понести соизмеримое наказание.
Ласка, скривив лицо в гневе, выхватил фотографию и, не размахиваясь, впечатал её в рабочий стол ноточея.
– В дурака играть вздумал? А?! Покажи мне каверзу, быстро! Иначе ты у меня поползёшь и будешь ползать неделю! Нет, месяц!
– Ваше недовольство вызвано чем-то другим, хм, – спокойно отреагировал подсудимый. Он глянул в лицо своего бывшего старшего коллеги и заметил вот что: чёрная подводка под глазами слегка размылась, от морщин у уголков глаз сошла пудра, а нос буйвола сменил нос кроткой куницы. Ласка показал свою кожу – настоящую, ничем не прикрытую, – а значит, недовольство его было вызвано и в самом деле чем-то серьёзным. –