одел не тот костюм. На самом деле все было с точностью наоборот: я сделал так специально, я даже сменил цвет флаера на серебристый. Понимаешь… Рыбаки говорят: на подходящего живца ловится даже самая зубастая щука. Смею надеяться, оно так и случилось. Так что не считай меня нелепой жертвой. Прощай. При всем желании не могу сказать «до свидания». Прощай, мой наивный друг. Улыбайся. Улыбайся почаще. Я люблю… любил, когда ты улыбаешься. Улыбка тебе очень идет, Доминика.»
Кисточка неожиданно вылетела из кармана Эмиля и начала раздуваться, топорща волоски. Холст почернел, с него вдруг исчезли все изображения и появилась маленькая блестящая дверная ручка. Эмиль схватил ее обоими руками и с усилием распахнул дверь – холст, обернулся на секунду и бросился в проем, в ослепляющий свет. Дверь-холст с грохотом захлопнулась, кисть, достигнувшая к этому времени размеров приличного бревна, с размаху врезалось в нее и расплющилась, краска брызнула во все стороны. Доминика даже зажмурилась от неожиданности. Когда она открыла глаза, комната предстала перед ней в своем прежнем виде – виртуальное видение исчезло, и только прямо на столе жирной масляной краской была намалевана дата и размашистая надпись: «Передай Лилиане содержимое ящика стола».
Доменика сидела ошарашенная, не зная, то ли рыдать, то ли смеяться. Капитан Алекси никогда не отличался серьезностью, но тут он кажется превзошел сам себя. Вероятно, он еще не задумывался о реальной смерти, когда программировал этот шедевр. Он создавал его как чистую шутку и намеревался по возвращении посмеяться и стереть программу без следа, но… Эмиль, жизнерадостный и беспечный, наверное, до самой последней минуты не чувствовал костлявой злодейки, притаившейся у него за спиной. Он наверняка был слишком занят наслаждением жизнью, чтобы хоть раз предаться серьезным размышлениям на эту тему…
Доменика очнулась от своих рассуждений, когда в дверях что-то заскреблось. Она взглянула на дверь и увидела ощетинившегося и черного от гнева Бортовика. Его фотоэлементы зловеще сверкали и от возбуждения он даже скреб передними лапками по полу.
– Ты что это? – в испуге проговорила Доминика. – Что с тобой?
Бортовик, угрожающе урча «сердцем», начал приближаться.
– Ой! – Доминика выскочила из-за стола, и бортовой помощник сразу успокоился, фактура его изменилась с шипасто-металлической на бархатно-мягкую. Цвет его тоже изменился и стал молочно-шоколадным.
– Я поняла, – Доминика, облегченно вздохнув, села на другое сиденье. – Эмилио запрограммировал тебя так, чтобы ты, как сторожевая собака, охранял его рабочее место. Чудак был твой хозяин, большой чудак. А ты не такой уж безобидный, как положено быть бортовым роботам. Ну-ка, иди сюда.
Бортовик приблизился, цвет его изменился в темную сторону.
– Не доверяешь? – Доменика улыбнулась. – А вот капитан Алекси мне доверяет… – Тут она осеклась и улыбка стекла с ее лица. – Доверял.
Бортовик