начал таять… Вот уже первый конь провалился передними копытами в расползающуюся полынью, потянул за собой остальных. Кони бились, вода кипела, в криках всадников слышалось отчаяние. И тут прямо над бурлящей водой показались две клювастые головы. Были ли это те самые каппы, от которых он сбежал, или другие, мальчик определить не мог. Приставив ладони ко рту, он громко закричал:
– Като Рюноскэ посылает в дар князю водяных для его зверинца трех коней и трех человек!
Для верности он прокричал это трижды.
Последняя конская морда с испуганным ржанием скрылась под водой. Полынья быстро затянулась свежим льдом, не укрытым снегом. Казалось, что посреди реки чернеет круглое окно. И что там за этим окном? Гиблая глубина или другой мир?
– Они утонули? – тихо спросила женщина.
Рюноскэ помотал головой:
– Вряд ли. Скорее всего попали в страну водяных.
– Откуда ты знаешь?
– О, это долгая история. Когда-нибудь я расскажу вам. Пойдемте. Мы почти дома. Осталось только пройти лесом. Жаль только фонаря у нас нет. Придется полагаться лишь на луну.
Теперь они не торопились. Шли через поле, пригибаясь под снежной метелью. Они ужасно устали, и каждый думал лишь о том, чтобы добраться до леса, нырнуть под ветви высоких деревьев, укрыться от снега и пронизывающего ветра, передохнуть хоть чуть-чуть. Может быть, разжечь костер. Припасов у них больше не было, но хоть отогреться у огня. А там и дом… Безопасный приют, обычная человеческая жизнь.
Уже стоя на краю леса, женщина начала озираться и прислушиваться. Она снова легла на землю, прижав к ней ухо.
– Что? Что вы слышите? – обеспокоенно спросил Рюноскэ.
Она подняла на него безумные глаза:
– Он догнал нас… Как я могла подумать, что он сам не бросится в погоню… Я слышу, как стучат его копыта: «Смерть! Смерть!» Я вижу красные уголья его глаз. Только однажды он предстал передо мной в этом образе. Я чуть с ума не сошла. Да что там, я почти умерла. Сердце остановилось. А он хохотал. Его смех, как гром обвала. Его клыки… Я слышу его топот…
– Кто он? Кто?
Страх – заразная штука. Рюноскэ почувствовал, как похолодело у него в груди, будто туда сыпануло снегом с еловой лапы. О ком, столь ужасном, говорит эта женщина? Что за чудовище гонится за ними? Кого она видит своими ослепшими от ужаса глазами? Она едва выдохнула:
– Оммёдзи. Оборотень. Тот страшный козёл, про которого он тебе рассказывал. Козёл ростом с крупную лошадь. Козёл-людоед. Он сожрёт нас.
Теперь Рюноскэ тоже услышал. Даже падать на землю не пришлось. Земля завибрировала под ногами, застонала. Луна, любопытная луна вылезла из туч, сверкнула серебряным серпом, высветила снежный сумрак. И мальчик увидел. Сквозь пелену метели через поле мчал огромный козёл. Пригнув голову к необъятной груди, заросшей длинным мехом, выставив крутые сверкающие, как начищенные клинки, рога, он нёсся прямо на них, и расстояние быстро сокращалось. Глаза чудовища горели адским пламенем. Именно на таком поджаривают