к воде, вкатилась в неё и проплыла несколько десятков метров вперёд. Всё получилось отлично, звери, не обращая на неё внимания, поравнялись с торчащей из воды камышиной, миновали её, и в этот момент замыкающий группу ёж вдруг дёрнулся и с громким бульканьем ушёл под воду. Гришка схватил его за маленькие гребущие лапки. Вода яростно забурлила, и все участники столкновения бросились врассыпную. Рассредоточенные ёжики распались на отдельные блямбы и с шумом, отчаянно работая ножками, хрюкая, рванули к своему берегу. Гришка, уже не скрываясь, держа за лапы пищащего крупного ежа, грёб одной рукой к своему берегу.
Это был первый открытый боевой контакт противников, и вновь, как и всегда в подобных случаях, инициатором конфликта выступил человек.
Происшествие не прошло без скорых последствий. Наутро зверьки пошли в наступление.
Ёжики валом вступали в море, большими группами переплывали залив, откуда-то из-под бурунов вдруг появлялись из воды, как сказочные тридцать три богатыря, и шли, шли, шли бесконечным накатом. Всё новые полчища маленьких воинов подходили со стороны степи, от хутора Старый Слоёный, от огромной балки под странным для этих мест названием «остров Свободы», полученного, видимо, в честь освобождённого острова на другом конце планеты.
Рабочие большей частью лежали в палатках, прячась от палящих лучей солнца. Рядом с Дмитрием практически неотступно находился один лишь Колесников. Его кругленькое тельце с маленькой головой то и дело высовывалось из укрытия песчаного берега, вынуждая Митю нервничать и отвлекаться: приходилось постоянно присматривать за Гришкой: отчаянный хлопец в любой момент рисковал свалиться с откоса на иглы наступающих. Лишиться хотя бы одного работника из и так немногочисленной бригады для Мити было бы непозволительной халатностью.
– Варла-а-мы-ыч! – кричал Гришка. – Они не мо-о-гут забраться по отко-о-су! Они-и-и ска-а-тываются!
Ёжики пытались ползти по крутизне песка в сторону лагеря и в сторону Митиного окопа, но у них ничего не получалось, песок осыпался под их узенькими лапками, зверьки съезжали, опрокидывались и, свернувшись по своему обыкновению, в клубок, катились вниз к воде и вновь оказывались у подножия береговой кручи.
Ёжики шли не переставая, они по-прежнему огромной массой входили в воду со своей стороны залива, вспенивали и бурунили водное препятствие, выходили, отряхивая свои серые колючки, на берег, поднимая облачка брызг, лезли на склон, хрюкали, визжали и тихо рычали, скатывались, плюхались опять в воду, поднимались и снова лезли вверх. А у Мити в голове как-то по-киношному, как в плохой голливудской пародии, звучали звуки фламенко. Густав Густавович Плюкфельдер, гигантской силы человек, но с гибкими пальцами профессионального гитариста, это он в оккупированном Харькове долгими тёмными вечерами времени комендантского часа, словно зная, что предстоит Мите сегодня, научил Сивохо этой музыке. Митя недурственно исполнял фламенко на гитаре.
…
– Митрич, привет славному городу Ибице!
– Да.
– Что