была маленькая круглая комната с высоким потолком. Всё было заставлено крупными предметами, покрытыми синеватой тканью и толстым слоем пыли. Давно Медвежьи Сестры не заходили сюда.
Люнара зажгла несколько свечей, расставила по углам, и комната наполнилась теплым светом. Затем, сдернула пыльные покрывала. Большие зеркала, зеркала поменьше, круглые зеркала, шаровые зеркала – вся комната была уставлена ими. Люнара некоторые передвинула, другие поменяла местами, и встала посередине комнаты, уперев руки в пояс. Она улыбалась всем этим зеркалам точно старым друзьям, обводила взглядом несколько раз, словно боясь обделить какое-нибудь из них вниманием.
Медвежья Сестра подобрала юбки своего длинного платья и расположилась на полу. Собрала волосы и завязала узлом. Затем Люнара вытянула вперед руки ладонями вниз, закрыла глаза и тихо запела. Голос у нее был низкий, спокойный. Если бы кто-нибудь услышал это пение, то вполне мог принять его за колыбельную, которую пела мать ребенку. Медвежья Сестра покачивалась в такт песне, под ее ладонями постепенно образовывался яркий шар, наполненный синеватым светом. От него тянулись лучи ко всем зеркалам. Но если приглядеться внимательнее, то можно увидеть, как наоборот из зеркал тянулись лучи к шару. Они медленно двигались, похожие на пунктирную линию. Шар словно наматывал их, становился больше, ярче, синее. Люнара продолжала тихо петь. Голос ее то дрожал, то становился напористым и сильным, то снова слабел, затихал. Под пальцами всё росло и росло нечто, мигая приглушенным синим цветом. Когда шар стал размером с огромную спелую литарию, Медвежья Сестра, не открывая глаз, ощупала его и приподняла. Она стала поглаживать пульсирующий синеватый ком, еле слышно проговаривая:
– Иво ливии. Нас нарас. Иво дари. Кома рада. Иво ливии.
Шар продолжал мерцать в руках, становился всё ровнее, круглее. Только с одного бока оставалась вмятина размером с ладонь и никак не выравнивалась. Свечи давно погасли, слабый свет был только на руках Люнары. Казалось, этот ком собрал в себя весь свет, что был в комнате. Медвежья Сестра поднесла шар к лицу и коснулась им лба. Тут маленькие синие искорки побежали по ее лицу, переливаясь в мелких прозрачных чешуйках. Искры будто просачивались под кожу и скользили по всему телу Люнары. Скоро шар стал совсем тусклым, а лицо, шея и руки Медвежьей Сестры светились приглушенным синим цветом. Она всё еще раскачивалась в такт песни, хотя уже перестала петь.
…Лис бежит по снежному полю. Аулитовый кортик стучит по ноге. Вдруг снег темнеет, всё вокруг покрывается чернотой… Молчун Лис стоит внутри Леса. Тишина и темнота, прячущая в себе зло. Огромное Дерево еле светится изнутри… Мигает, дрожит.
Люнара, окруженная зеркалами сидела на полу, зажмурив глаза, старалась уловить картинки, проплывающие перед глазами. Лицо ее было напряжено. Внезапно она вздрогнула и выронила шар. Люнара подхватила его, но шар уже коснулся пола, погас. Только в глазах Медвежьей Сестры, только в ее чушуйчатых руках еще осталось синее свечение.
Она встала. Озабоченная, но довольная, словно убедившаяся