С работы их не уволят, и зарплату выдадут вовремя. А не водками и порошками стиральными сегодня. А затем еще, выстояв с годами в живую очередь, надежда какая – та была у них, когда – то получить свою законом предписанную бесплатную квартиру. По малому, все необходимое было у них тогда. На праздники, семьями сходились на главную площадь города, кричали «УРА!» руководству, стоящему на трибуне.
А сейчас…у мужа…Он иногда рассказывал ей, о работе своем. Рабочие проработают два – три месяца на его объектах, уходили на другие высоко оплачиваемые места. А то и вовсе удирали, до самой сытой, безразмерной Москвы, чтобы там, в нечеловеческих условиях, «поголовного милицейского надзора», – поголовной проверки, (будто, наяву, неприятель занял город Москву), подзаработать какую – то приличную сумму, чтобы на них потом содержать свою семью. Эту жизнь она теперь уже не знала, или не хотела по напрасно тревожить себя.
На кухне у нее, на часах, ударили куранты. Ровно девять раз. А дочери все нет. Тревожась, она, и в окно заглядывала, прижимаясь лицом к холодному стеклу, всматривалась тревоженными глазами, отыскивая, среди редкой толпы, еще гуляющей на улице, свою приметную дочь.
В её комнате сейчас, свет был погашен. Это она сделала, чтобы не маячить у светлого окна, в этот поздний час. Муж её, как всегда, все еще задерживался на работе. Или, любовницу моложе её завел? Скрытен, он стал, а и правда, для нее, последнее время. С раннего утра уходил, домой приходил, то в девять вечера, а то и вообще где – то пропадал, затем оправдываясь, мямлил ей, что на работе много было дел. Как уследить за ним? Она терялась в догадках. Что интересно, ничего с ним поделать не могла. Он же был в доме хозяин. А без него она была, просто ноль без палочки. Этого она хорошо понимала. Теперь ей дочь бы не упустить из вида. Вот будет тогда. Полная пустота в её жизни.
Услышав шаги по лестнице, она насторожилась, подбежала входной двери, заглянула в глазок. Точно, её Марина. Чуть не обмерла.
Поднималась она по лестнице не одна, а с каким – то рослым парнем, взявшись за руки.
Бывает же так. Человек напряжен. Нервы до предела натянуты, с ожиданием родного человека. Увидел. Слабеют почему – то ноги. Хочется куда – то присесть, чтобы не упасть. При этом еще, обильно без причин, катятся по щекам слезы. Появляется напряженная противная дрожь, во всем теле.
Вот, в таком состоянии она и была сейчас, увидев в глазке двери, родную дочь с незнакомым парнем.
Дверь открыла сама дочь, своим ключом. А она, испуганно попятилась, задом прислонилась обессилено к тумбочке, на котором стоял у нее домашний телефон. Вроде она еще, изумленно прикрыла ладонью кричащий рот.
– Мама, вот, – говорит дочь, подталкивая Куренкова вперед себя. – Эта Володя. Рассказывала о нем тебе. Познакомься. Не беспокойся. Он не причинил мне вреда. Ну, мама?
– Слышу дочь, слышу, – говорит она нервным дрожащим голосом. – Ты где была – та?
– На свидании, мама, – улыбается ей дочь. – Мама, я уже взрослая девушка. Я, вот, познакомилась