вот дура!
***
К вечеру Святого Иоанна мы успели вволю накупаться, набрызгаться водой, набегаться. Теперь мы с Ленкой сидели на бережку, лениво болтали ногами и смотрели, как парни складывают высокий купальский костер. Поодаль стояли, переговариваясь и пересмеиваясь, взрослые девушки, – Маркета, понятно, в самой середине. Мальчишки и девчонки помладше сидели в сторонке, по краям поляны.
У меня было какое-то беспокойное чувство, будто чего-то не хватает… Оберег! Точно: сняла с утра, завернула в тряпочку и спрятала на печке, чтоб во время купания не потерять. Почему-то я чувствовала, что в Купальскую ночь оберег непременно должен быть со мной: оно и понятно, хоть он и не для меня, а от нечисти охранит, а то, глядишь, папоротник искать поможет. Я вскочила с места.
– Ты куда, Кветка? – Ленка привстала, уронив с колен недоплетенный венок. – Хи-хи, за самострелом, что ль?
– Сейчас вернусь.
В хате бабка перебирала мешочки – собиралась за травами.
– Забыла чего, Кветушка?
– Ага, – я быстро нашарила оберег на печке, повесила себе на шею и бросилась бежать.
– Смотри в лес далеко не заходи, – крикнула вдогонку бабка.
Когда я прибежала на берег, пляски-хороводы были в самом разгаре. Песню я услышала издали:
– У меня есть шар волшебный,
Он тебе весь мир покажет*, – выводил звонкий голос братца Гинека.
– Ты не спрашивай у ветра,
Он тебе о том не скажет*, – подхватил чистый девичий голос.
– Ты не спрашивай у ветра, – подпели остальные хором.
Эту песенку, которую мой братец придумал сам, наши парни и девушки очень уважали. А чего, хорошая песня, и на несколько голосов петь можно, и хоровод водить.
На берегу молодые как раз и водили хоровод вокруг ярко горящего костра, ребятня сидела на земле: кто поодаль, а кто и в центре, поближе к костру. В круге стояли, взявшись за руки, братец Гинек – весь нарядный, в шапочке с пером, усики лихо подкручены – и красавица Маркета с венком на голове.
– В том шатре лесная дева
Тихо косы расплетает*, – запевал Гинек.
– Ты не спрашивай у ветра,
Он тебе о том не скажет*, – подхватывала Маркета.
– Ты не спрашивай у ветра, – грянул хор.
Ленка так же и сидела на бережку, неотрывно глядя на поющую пару, готовый венок лежал у нее на коленях.
– Ты чего злая такая? – вполголоса спросила я.
– Прибью Маркетку! Ей-Богу, вот те крест истинный! – прошипела подружка.
– Да брось ты, пойдем лучше венки пускать. А то как все побегут, да орать кто громче, – все гадание насмарку.
– Ну пойдем… – мрачная, как туча, Ленка встала с места, и мы спустились к реке.
Закат красил воду в розоватый цвет, колыхалась осока под вечерним ветерком. Мы бросили наши веночки в воду, – и река даже и не подумала прибивать их к берегу: вынесла на середину и понесла дальше, за поворот русла, куда-то к еще неведомым женихам.