голоса.
Он смог подобраться незамеченным, – точнее, его никто здесь не ждал. Солдат было человек двадцать: половина разбрелась по плоской вершине Страшного Холма, прочие окружили что-то, образуя небольшую толпу. В самом центре стоял офицер в красном плаще и что-то торжественно и грозно говорил, – его слова были непонятными и не имели, наверно, значения.
– Именем императора и святой католической церкви! – закончил свою речь офицер и вскинул руку, сжимающую шпагу.
Солдаты слегка расступились, и мальчик широко распахнул глаза. Под старым дубом, со связанными за спиной руками стоял на коленях его отец, граф Вит, – бледный, растрепанный, в разорванной рубашке, с разбитой губой. Вот один из солдат сильно толкнул его в спину, – и граф повалился вперед, ударившись головой и грудью о торчащий из земли плоский, как столешница, аспидно-черный камень. Солдат занес над головой алебарду.
– Именем Империи! – громко повторил офицер.
Не раздумывая ни секунды, мальчик бросился вперед.
Отец повернул голову – и вдруг увидел его, быстрыми бесшумными прыжками несущегося к месту расправы с кинжалом в выставленной вперед руке. Равнодушные, смирившиеся глаза отца на миг стали круглыми и испуганными.
– Бржетек, нет, – успели беззвучно сложить его губы, и в следующую секунду удар тяжелого отточенного лезвия отделил голову графа от тела.
Видимо, солдат был крепким мужиком и бил от души: удар был такой силы, что голова не скатилась с камня, а отлетела в сторону. В его сторону, под его бегущие ноги.
Мальчик закричал от ужаса и отчаяния, изо всех сил подпрыгнул («Только бы не наступить на голову папе!» – успела проскользнуть мысль) и бросился на офицера, нанося удары кинжалом, кулаком и ногами.
– Получай! Будь проклят, получай!
Кажется, он плакал.
Офицер легко отбил его неумелые атаки, заломил руки за спину, поднял в воздух. Мальчик отчаянно брыкался, а потом и вовсе, изловчившись, впился зубами в запястье врага, показавшееся из-под перчатки.
– Еще и кусается, волчонок! – один из солдат подхватил его сзади под мышки, он, не глядя, пнул обеими ногами. – И лягается!.. Его туда же, господин капитан?
– Нет, – сплюнул, отряхиваясь, офицер. – Вдову и детей трогать не велено, так что пусть проваливает.
Солдат разжал руки. Мальчик шлепнулся на колени, вскочил, чтобы вновь броситься в драку, но сразу же получил крепкий толчок в сторону склона.
– Беги, пацан! – солдат еще раз пнул его в спину, да так, что он не удержался на ногах и скатился вниз локтей на десять, оскальзываясь на камнях.
– Беги, – повторил подошедший к краю склона офицер. – Передай матери, что в замке скоро будут гости.
***
– Давай сюда ключи, ну!
Мальчик валялся в углу, отлетев от пинка тяжелым сапогом, его кинжал торчал в потолочной балке, – солдат зашвырнул. Старался дышать