князь Юрий тигрой расхаживал по помещению.
– Матвейке Калганову дал Посольский приказ! Вдуматься только: важнейший приказ всучил отродью татарскому… без роду и племени, – гневно басил глава Опричнины.
– Чего раскудахтался, Юрий Васильевич? – подал глас владыка, перебирая длинными пальцами чёрные чётки-верви́цу.
– Его, его место занял Матвейка-татарин, – князь Юрий потыкал пальцем в русую голову любимого внука. – Наследник нашей фамилии, наипервейшая знать на Руси, потомок великого Рориха!
– На кой нужны эти посольские заботы? – возразил Митрополит. – У тебя на управе – Опричнина, у Василия – Сыскной приказ. Всю силу Отечества к рукам прибрали. Мало тебе, княже?
– А стрелецкое войско как? – не унимался первый опричник.
– Со стрельцами всегда сговориться можно, – отрезал Святейший. – А ты себе… не десять ли веков жизни отмерил, знатный боярин? Как представишься Господу – внук Никита займёт твоё место…
Митрополит Всея Руси осенил личность знамением. Милосельские дружно перекрестились вслед за владыкой.
Князья являли собой прелюбопытную картинку. Василий – полная копия отца Юрия: карие очи, темноволосый, такой же дородный, тот же нос крючковатый и такое же мясистое лицо. Только на два десятка годов моложе и седин меньше. Юнец Никита Васильевич забрал себе от отца и деда ястребиный крючковатый нос, а остальное досталось ему от красавицы-матери, урождённой боярыни Анны Волыновой: тонкий стан, греческое лицо с точёным подбородком, шелковистые русые волосы и миндалевидные голубые глаза.
– Сядь на стул, Юрий Васильевич, – приказал Митрополит.
Глава Опричнины походил ещё малость времени по келье, потом глубоко выдохнул широкой грудью и уселся на свободный резной стул, что стоял в некотором отдалении от дубового стола.
Со своего места поднялся Святейший Митрополит Всероссийский. Владыка сделал пару шагов вперёд и остановился напротив князя Юрия, ловко перебирая пальцами чёрные чётки-вервицу.
Митрополит был высоченного роста – на два вершка выше князей Милосельских. Длинные седые усы свешивались вниз и перетекали в густую окладистую бороду, тоже седую, с диамантовым бликом… На его голове утвердилась зелёная ми́тра, расшитая золотом, с маленьким образком Спасителя и диамантовым крестом на вершине. Из-под митры торчали густые седые волосы, а ниже глубоких складок морщинистого лба расположились кустистые посеребрённые брови. Широкие плечи и дородное тело облегал чёрный подрясник из са́тина. На груди покоился серебряный крест. Когда он говорил… все черти прочь разбегались.
Митру владыка использовал при богослужениях и торжественных выходах, а в обычные времена, леон надевал на седую гриву старинный византийский клобук светло-серого цвета.
Но сейчас на голове Льва покоилась именно митра…
– Государь нынешний – не парень уже, – вещал владыка. – Одну дочь только сотворил… сынов у него не имеется. Почему не берёт себе новой жены и не шлёт в монастырь никудышную Глафиру Вратынскую