как полагается.
– Внизу подклёт не забудь, для челяди и погребцов.
– И подклёт, разумеется, душенька. Из белого камня выложу, как у твоего отца. Не сомневайся, Марфуша.
Яков снова потряс калитой в руке.
– Широко развернёмся, орлица моя, с такими-то богатствами.
И мелькнула в голове у Марфы Михайловны шальная мыслишка: “А муженёк мой может и худой родом, а далеко не дурак…”
– Ко мне ходи, Яков Данилович. Стяну с тебя сапоги, кречет…
Хвоста у супружницы не оказалось. Удалой воин справился и с этой заботой – дело младое, игривое…
И потекла неизведанной рекой новая жизнь Якова Лихого. За год и три месяца, дворянин воздвиг в своём поместье высокие просторные хоромы: с теремом, светёлками и горницами, с глубоким многоходовым подклётом из белого камня. Государь даровал стольнику на прибыток полсотни крестьянских душ. Половина холопов ушла жить в хозяйские владения, а остальным смердам Яков Данилович заложил поблизости от поместья деревеньку Лиханку.
Начальник Захар Татищин, благообразный старик, ласково принял в свою дружину нового стольника. Яков Данилович без труда усвоил нехитрые премудрости новой службы: разлить винца в кубок, нарезать длинным ножом мясо, поднести блюдо на стол, разложить рушники. Государю прислуживал самолично Татищин – царёв кравчий, первый управитель наивысочайшего стола. А Яков Лихой и прочие стольники носили еду и питьё остальным участникам широкой и весьма сытной государевой трапезы: вельможам из Боярского Совета, царской супруге Глафире и её девкам, посольским гостям самодержца.
Два раза в седмицу Яков Данилович ночевал у себя в хоромах. Два дня и две ночи имелись у них с Марфой для супружеского счастья. Жена стала подлинной те́ремной Царицей и в отсутствие мужа зорко и мудро руководила хозяйством растущего поместья. Однажды дворовая баба Аграфена зело переполошилась – её сын Ванька, совсем малец, зашёлся криком – живот… Марфа Лихая велела девкам притащить в подклёт воды, а потом Аграфена принесла ей в камору хворого мальца. Молодая барыня заперлась с хныкающим чадом наедине. Ванюшка смолк… Когда исцеление свершилось, хозяюшка Марфа Лихая передала заплаканной матери её ребёнка, погрузившегося в сладкий и здоровый сон…
Через год и три месяца, как окончательно устроились, боярыня Марфа Михайловна затяжелела животом. Те́ремная орлица готовилась принести мужу первого птенца…
Два раза в месяц стольник Лихой ходил в Царскую Палату играть с Государем в шахматы. Со временем обычай стал вызывать в Детинце всевозможные кривотолки. Знать заработала языками: “…что за честь худородному выскочке?”
С товарищами стольниками, такими же дворянами, как и он сам, у Лихого сложились добрые отношения. За единым исключением. Спустя год, как Яков Данилович перебрался на службу в Детинец, при Царском Дворе объявились новые стольники, два братца, сыновья можайского помещика Догунова, нагловатые проныры: старший Илюха (лопоухий и долговязый) и младший Бориска (нагловатая рожа). Догуновы весьма резво освоились в царёвом