безропотно сносит столь подлое обращение со своей личностью – тот сам есть подлец и межеу́мок.
Братьям следовало ответить самым решительным действием…
Глава 10. Властитель и шут
Дворянин Аргамаков упреждал Илюху Догунова: “…не хохми так с Лихим, у него фамилие говорящее. Он с виду телок смирный, а на деле – вулкан кипучий. С Государем шахматную баталию держит, такой чести никто из стольников не имеет…” Аргамаков принялся рассказывать Илюхе сказание о том, как бывший опричник сотворил некогда доблесть в новгородской земле, самолично порешив в лютой рубке аж пятерых мятежников. Старший Догунов только рукой махнул в пренебрежении…
На другой день стольник Лихой обманом заманил Илюху Догунова на просторный двор царского Детинца. Долговязый и лопоухий проныра обогнул длинный ряд белья, развешанного на верёвках для сушки, и прошёл пару шагов к стене Дворца. Внезапно навстречу выскочил Яков Данилович, держа в руках два длинных кухонных ножа для разделки птичьего мяса.
– Тьфу, напасть, – вздрогнул Илья. – Ты меня что ль сюда кликал, воложанский?
Яков Лихой всучил в ладонь хабала один из ножей. Далее бывший воитель опричного войска отступил шаг назад, присел в боевой стойке и ловко крутанул зигзагом оружие в правой ладони.
– Сражайся, – процедил сквозь зубы Лихой.
– Ты чего, – трусливо попятился назад Догунов, – шуткуешь?
– Стоять, – приказал Яков Данилович.
Илюха замер на месте. В его голове вихрем пролетел давешний рассказ Аргамакова о новгородском подвиге воложанского карасика. “Самолично семерых порешил…”
Яков подскочил к недругу, покачал станом из стороны в сторону, а потом с лёгкостью вывернул своей ладонью кисть Догунова и столовое оружие упало на землю. Лихой ловко перекинул кухонный нож из правой руки в левую, а далее от души дал по морде можайскому выползню кулаком: из носа Илюшки водомётом выскочила струйка дворянской крови, увалень упал на землю, слегка оросив кровушкой белоснежную рубаху. Яков вернул в десницу нож, левой рукой схватил неприятеля за ворот рубахи, а затем прислонил остриё к горлу.
– Яш… Яков, оставь, – ошалел Илюха, хлопая глазами в ужасе.
– Что обо мне баит Матвей Калганов?
– М-м, Яков, пощади…
Бывший опричник отвесил ладонью оплеуху – остриё ножа опасно воткнулось в шею можайского зайца.
– Сказывал пару раз: пенёк худородный, выскочка. А боле ничего, Яков Данилович.
– А ты сам, шалава можайская, шибко знатный что ль?
– Не… Не таковский я, – почти захныкал Догунов-старший.
– А благодетель твой, морда ордынская, первая знать на Руси?
– Не первая, Яков Данилыч.
Лихой отбросил в пыль кухонный нож, а потом с щедростью дал кулаком добавки по роже недруга: другой раз, третий… Можайская шалава безуспешно пыталась защититься руками от мощных ударов воложанских кулаков по подлой харе.