– такая же русоволосая и синеглазая озорница в детстве; а малец Фёдор – слепок с матушки: смарагдовоглазый, с рыжеватыми кудряшками, немногословный и серьёзный парнишка.
Михаил Борисович уважал сабельное рубилово. Прибыв в гости к тестю, Яков Данилович первым делом шагал на задний двор имения, где боярин Михаил Сидякин и дворянин Яков Лихой продолжительное время мочалили друг дружку оружием, облачившись в мягкие льняные рубахи. Тесть достойно сражался, но бывший боец Опричного войска, разумеется, лучше владел искусством сабельного боя, поэтому царёв стольник никогда не мочалился с Михайлой в полную силу, круча саблей более для поддержания телесной мощи. На позапрошлый день ангела, Михаил Борисович подарил зятю кривую персидскую саблю-шамши́р с двумя смарагдами на концах крестовины и с позолоченной рукоятью. Яков Данилович немедленно испробовал оружие в схватке с тестем и остался в полном восторге от сей персидской игрушки. Бывший воитель Опричного войска отметил много достоинств сабли-шамшира: лёгкая, как ветер; удобная рукоять; кривой клинок, усиливающий режущую силу сабли. Также кривой клин превосходно подходил для оттяжного удара…
Намахавшись саблями, тесть и зятёк отправлялись в баньку: смыть пот, разомлеть телами, а потом они спешили в хоромы. Разнообразные закуски, терпкое гишпанское вино, разговоры на всевозможные темы… Когда винцо било в головы, языки трещали без умолку: чванливая знать, учёные трактаты, закостенелость обычаев, бесправие чёрных смердов, засилие в умах мракобесия, проницательный и живой ум Государя…
Как-то раз, Михаил Борисович Сидякин, одолевший первый кубок гишпанского вина, подмигнул зятю, что лукавый заговорщик, и извлёк из широкого кармана кафтана-йокулы странную изогнутую штучку из орехового дерева. Затем тесть набил её посечёнными листьями бурой травы и с помощью пламени от свечи запалил сию микстуру. К полотку горницы потянулся горьковатый сизый дым. Михайла Борисович втянул воздух из трубки в глотку, а потом с наслаждением выпустил изо рта всё тот же сизый дымок кверху. Яков Данилович повторил деяния тестя с деревянной трубочкой. В голову сразу ударил обволакивающий разум дурман. Под добродушный смех хозяина, царёв стольник Лихой жидким тестом расплылся на резном стуле-кресле…
Презабавный factum земного жития. Сашка Валахирев прошлому Государю честно служил опричником: рубил боярские головы, бился с астраганскими супостатами, словил опального воеводу Шереметина и спалил его жирное тело на рудожёлтых углях. Срок пришёл – сам угодил в опалу лютому Иоанну. И вот бывшие товарищи Сашки сволокли его на двор, облили кипятком, потом студёной водой окатили тело: так и сошла с ещё живого дворянина кожа, словно шелуха с чесночины…
Развесёлые были времена. Спаси Христос, чтобы они повторились. Единственный сынок опричника Сашки Валахирева дворцовым шутом у нынешнего Государя служил.
В окно Царской Палаты струился поток свежего утреннего воздуха месяца травня. На высоком резном кресле-троне, обитым лазоревым бархатом